Пятеро орущих чумазых детей и укоризненный взгляд жены каждый раз, когда он вечером приходил с работы домой, привносили в его жизнь только густую беспросветную тоску. Но здесь, на беспокойных дорогах Суматры, он чувствовал себя как рыба в воде, знал каждую кочку и яму, все тайные тропы и скрытые проезды. Подъехав к территории военной базы, огороженной забором с колючей проволокой, водитель приоткрыл окно и поприветствовал патруль. Его здесь все знали в лицо. Ворота с противным скрипом открылись, он нажал на газ, и, подпрыгивая на ухабах, автомобиль с рёвом устремился вперед по пустой дороге. Огромная пробка перед въездом на ведущее к аэропорту шоссе осталась позади, и скупая улыбка промелькнула на его лице. Только перед самым терминалом он позволил себе небольшую слабость, медленно и аккуратно подкравшись к широким стеклянным дверям входа. Пассажиры сидели без движения ещё несколько секунд, словно не веря, что они уже приехали, после чего синхронно стали отстегивать ремни безопасности и открывать двери.
* * *
У нас была забронирована гостиница в Медане на одну ночь, но после того, как и без того ранний рейс перенесли ещё раньше аж на 5:40 утра, стало ясно, что останавливаться там на три-четыре часа смысла особого не имеет. Поэтому от Тобы мы прямиком направились в аэропорт. Ночью он не работает, то есть свет горит, кондиционер шарашит на полную, но самолеты не приземляются, а стойки регистрации закрыты. Людей нет, кроме нас в пустом здании были только пара охранников и уборщики, начищавшие полы перед утренним наплывом пассажиров. Кое-как перекантовавшись на неудобных деревянных лавках до рассвета, мы первыми заняли очередь у стоек и через час уже летели в Джокьякарту, что на острове Ява. Не путать Джакартой, это два совершенно разных города, хотя оба и находятся на Яве. Если последняя является официальной столицей государства Индонезия, то первая носит титул «культурной столицы», прям как Санкт-Петербург. Небольшой утешительный приз, чтоб жители провинции тоже имели хоть какой-то повод для гордости.
Джокьякарта
Точно так же, как и Питер, Джокьякарта (Yogyakarta) успела побывать настоящей столицей Индонезии. Правда, не очень долго, всего с 1946 по 1948 год, в период революции, когда рабоче-крестьянский класс Индонезии решил сбросить с себя колониальное ярмо и вступил в вооруженный конфликт с объединенными силами Голландии и Британии. Лишившись этого статуса после высадки голландских карателей и бегства правительства на соседний остров, Джокьякарта сосредоточила свои усилия на сохранении и приумножении своего культурного и исторического наследия. Считается, что именно тут лучшие в стране музеи, университеты, академии и театры, здесь бьет ключом музыкальная и поэтическая жизнь, а от разнообразия традиционных ремесел просто захватывает дух.
Очень хотелось спать, но в столь ранний час номера в нашем отеле ещё не были готовы. Бросив вещи у стойки администратора, мы налегке отправились на знакомство с культурной столицей. Погода стояла просто великолепная, температура воздуха около 30°C вкупе с высокой влажностью превращали даже легкую прогулку по городу в изнуряющий марафон. Ха, разве это может нам хоть как-то помешать? Слегка задержать – пожалуй, остановить – никогда. Прямо через центр вместе с шумным потоком машин прокладывает свой путь главная улица Джокьякарты – Джалан Малиборо (Jalan Malioboro), куда мы первым делом и устремились.
Очень хотелось жрать. Как и на любой главной улице любого города, на Малиборо в изобилии находятся многочисленные сувенирные лавки, художественные галереи и большие торговые центры. Кроме того, поскольку мы всё же находимся в Азии, то свободное пространство между проносящими автомобилями и рядами домов тут занято передвижными торговыми лотками, с которых лавочники продают свой нехитрый товар. На Малиборо можно найти практически всё, но вот с ресторанами здесь оказалось как-то не очень. Собственно говоря, выбор сводился либо к сильно зажаренным хвостатым существам на шпажке, что в изобилии свисали с тележек у многих торговцев, либо к индонезийскому Макдональдсу на обжорном ряду в каком-нибудь молле. Мы прошли вдоль всей улицы, но так и не нашли никаких альтернатив этим двум вариантам. Зато совершенно случайно в небольшом внутреннем дворе одной из школ искусств, куда мы заглянули в поисках какого-нибудь арт-кафе, попали на костюмированное шоу, специально организованное для почитателей фирмы Canon.
У нас с собой было немножечко Canon, поэтому мы с легкостью сошли за своих. На небольшой сцене девушки, спрятавшие на время свой хиджаб и облачившиеся в традиционный наряд, исполняли перед обладателями зеркальных фотоаппаратов классический яванский танец. Возникновение этого искусства уходит корнями к XIII-XIV векам, когда при дворах яванских правителей на основе синтеза анимистических ритуалов и индуистско-буддийских канонов сложился определенный набор движений и правил. Вплоть до начала прошлого века танец оставался аристократическим, а танцовщицы отбирались только из знатных семей. Сейчас, конечно, всё не так и в профессию кого-то только не берут.
Столетия назад требовались годы тренировок, чтоб добиться своеобразного сочетания чопорности и грации во всех па и позициях, призванных отражать утонченность придворных вкусов. Медленные ритмичные движения, позы медитации, однообразная мелодия – всё это оказывало на зрителя гипнотическое воздействие до такой степени, что во время исполнения танца он был готов подписать любые бумаги. Но на меня этот трюк не подействовал, так как я уже был закален народными плясками батаков-людоедов. Яванские же классические танцы в основном повествуют о борьбе богов, принцев и героев.
Проходящее мероприятие чем-то напомнило мне клуб реконструкторов. Можно сколько угодно хвалить непревзойденное бокэ, которое дает тот или иной объектив с красным колечком, но современный мир ушел далеко вперед. Какое значение имеет преимущество дамасского клинка перед европейским мечом, если товарищ маузер уделает их оба? Так что владельцы больших и тяжелых фотоаппаратов до сих пор вынуждены по старинке, как их деды и прадеды, прибегать к помощи третьих лиц и просить кого-то снять их на фоне понравившейся достопримечательности, а потом, просматривая фотографии, вспоминать этого кого-то нехорошими словами за шевелёнку и несоблюдение правила третей. А ведь любой школьник с телефоном и палкой для селфи даже не поймет, в чем тут проблема. Его фотка в инстаграме уже получила с два десятка лайков. Конечно, некоторые находят выход из положения, но пока этот способ доступен очень немногим.
Печально сознавать, что отчасти и я сам являюсь таким же ретроградом и продолжаю таскать тяжелую дуру, каждый раз ещё тратя затем кучу времени на обработку фотографий. И спрашивается зачем, когда всё что требуется – это палка и телефон, чтоб постоянно постить онлайны…
С тяжелым сердцем (и всё ещё пустым желудком) мы покинули это собрание. Отчаявшись найти что-то на прямо на Малиборо, мы свернули куда-то вбок и углубились в рабочие кварталы Джокьякарты. Через некоторое время нам стали попадаться местные точки общепита, где на видавшем виды потёртом ковролине стояли невысокие длинные столики, за которыми, скрестив ноги, сидели посетители и ожидали свой заказ, готовившийся прямо здесь на открытом огне. В одном из таких заведений висел телевизор, где показывали только что начавшийся супербой Мэнни Пакиао – Флойд Мейвезер. Качество картинки оставляло желать лучшего, но вокруг уже стали собираться зрители, так что долго думать не пришлось.
На самом деле с едой в Индонезии всё просто. Надо знать всего три слова: nasi goreng и Bintang. Первое означает жареный рис, а второе – сорт местного пива. Жареный рис по-индонезийски просто божественен, я как распробовал его ещё в первый день на Суматре, так почти больше ничего другого и не ел. Где-то его готовят чуть лучше, где-то чуть хуже, но в целом рис всегда превосходен. Стоит этот удовольствие от 25 до 35 тыс. местных рупий (100-150 рублей). Пиво в среднем 30 тыс. рупий и это просто неплохое пиво в бутылке 0.62 л.
Бой тем временем закончился, и по телевизору Майкл Баффер объявил победителя. «Still undefeated…» – ядовито повторил наблюдавший за боем с улицы пожилой индонезиец и сплюнул себе под ноги. Я был с ним полностью согласен, нам пора было идти. Что ещё посмотреть в культурной столице, помимо торговой улицы? Здесь есть два храмовых комплекса в нескольких десятках километров от центра, каждый из которых включен в список мирового наследия ЮНЕСКО, какое-то количество храмов и мечетей попроще, дворец султана, музеи и большой вулкан. В приоритете на сегодня у нас стоял дворец, однако у него очень странные часы посещения с 08:30 до 13:00, и мы туда уже не успевали. Обидно, но в туристическом агентстве, куда мы заглянули с целью узнать расценки на пакетные туры по вулканам, скучающая тетенька нам сообщила, что через час можно уехать к одному из храмовых комплексов и встретить закат, который там особенно красив.
Прамбанан (Prambanan) – это архитектурный ансамбль древних буддийских и индуистских храмов, выстроенный в период расцвета могущественного Королевства Матарам в VIII-IX веках нашей эры. Хотя исторические сведения о строительстве храма весьма скудны и противоречивы. Прамбанан, скорее всего, строили в несколько этапов, а основной движущей силой являлось соперничество буддистских и индуистских династий Матарама. Буддисты свой храм к тому времени выстроили, теперь свой ход сделали индуисты.
Главная часть комплекса – это три огромных храма, посвященных Святой Троице индуизма – Брахме-создателю, Вишну-хранителю и Шиве-разрушителю. Больше всего люди боятся Шиву и не хотят ощутить на себе его карающую длань, поэтому самый большой храм именно у него. Хотя божества могли бы сообразить на троих, им было скучно в одиночестве, поэтому троица обзавелась семейством – женами и детишками, и хозяйством – слугами-перевозчиками. Естественно, что все они были божествами. Так что рядом почтительные строители возвели «вспомогательные» храмы в честь транспорта своих покровителей: магической птице с человеческим лицом Гаруде – перевозчику бога Вишну, быку Нанди – Шивы и лебедю Ангса – Брахмы. Вокруг располагались другие храмы поменьше, а за забором всё поле было усеяно многочисленными крошечными священными сооружениями.
Всем посетителям Прамбанана обязательно рассказывают легенду его возникновения. По сути это просто сказка для придания жестокому и кровавому прошлому определенного флёра романтичности и возвышенности, не имеющая ничего общего с действительностью, но гидам нравится это рассказывать, а покорным туристам за неимением другого слушать. Ведь прочих свидетельств о строительстве не сохранилось.
Итак, жила-была прекрасная принцесса по имени Лара Джонгранг (что в переводе означает «Стройная дева», что как бы указывает) и влюбившийся в нее принц Бандунг Бондовосо. Он очень хотел жениться, но неприступная дева считала, что настырный жених убил её папашу, когда вторгся в соседнее королевство, поэтому чтоб прокатить принца, поставила ему условие – построить за ночь храм с одной тысячью статуй. Наивная динама не знала, что нагловатый захватчик, чья армия окружила её дворец, водил дружбу с потусторонними духами. С ужасом Ларочка ночью увидела почти достроенный храм и в отчаянии приказала своим горничным разжечь костры и начать толочь рис в ступах. Обманутые светом огня и шумом, петухи подумали, что наступил рассвет и прокукарекали утреннюю песню. Напуганные криком петухов, сверхъестественные помощники принца бежали обратно, успев закончить только 999 статуй. Бандунг был в ярости. Он орал, топал ногами и со злости превратил принцессу в статую, прозванную в народе богиней Дургой.
В более канонiческих мифах богиня Дурга – злобная и беспощадная к демонам ипостась Парвати, жены Шивы. Однако, центральный комплекс храмов так и называется Лара Джонгранг, а статуя Дурги стоит в самом большом из них, который, как мы помним, Шиве и посвящен. Трехметровая статуя бога-разрушителя там тоже имеется. Раньше отчего-то внутрь заходить было нельзя, и Шиву прятали от любопытных глаз, но сейчас проблем с этим нет.
Помимо Лары Джонгранг в Прамбанане есть ещё три комплекса: Севу, Бубрах и Лумбунг. Туристы редко туда заходят, так как самый дальний из них, Севу, находится в пятнадцати минутах ходьбы вглубь парка. А очень зря, Севу является буддийским храмом, одним из крупнейших на Яве. Что говорит нам о мирном существовании двух религий в те времена, ещё до широкого распространения ислама, когда все прочие культы были вынуждены уступить единственно верному учению Пророка.
Но в отличие от центрального комплекса прочие храмы сохранились не в пример хуже. Дело в том, что вскоре после окончания строительства этого величественного сооружения, Прамбанан оказался заброшен, так как правители Матарама перенесли свой центр в Восточную Яву. Высоколобые ученые до сих пор спорят, почему это произошло: то ли из-за извержения вулкана Мерапи, то ли из-за истощения земель и миграции населения на восток. Построенные «без единого гвоздя», то есть без цемента, а просто из сложенных друг на друга камней, храмы сильно страдают от различных катаклизмов. Так после землетрясения в XVI веке весь комплекс остался лежать в руинах, зарос джунглями и оказался забыт для всего мира. Лишь в начале XIX века во время недолгого правления британской администрации Прамбанан был вновь обнаружен одним любознательным англичанином. Но потребовалось ещё более ста лет, прежде чем комплекс как головоломку стали восстанавливать из валяющихся везде кирпичей, и этот процесс не завершен и по сей день.
Мне кажется, что во время путешествия по Суматре нас искусали какие-то таинственные насекомые, вызывающие определенные изменения в коре головного мозга. Ничем другим не объяснить тот факт, что после бессонной ночёвки в аэропорту Медана на следующее утро уже в 5:00 мы были готовы к очередной экскурсии, чтоб встретить рассвет у второго храмового комплекса из списка ЮНЕСКО. С добрым утром, Боробудур!
С мерзким дождливым утром, старина!
Встретить рассвет не удалось, хотя технически мы и присутствовали на восходе солнца, но практически в тумане ничего не было видно. Обидно, досадно, но ладно. Тем более, что вскоре дождь прекратился, а солнечные лучи нагрели воздух и разогнали облака. Можно было оценить истинные масштабы этого поистине огромного сооружения.
История Боробудура, в общем-то, сходна с историей Прамбанана. Точно так же не сохранилось никаких письменных упоминаний о том, кто или почему его построил. Дату строительства ученые вычислили путем сравнения надписей в основании храма и королевскими грамотами, из чего следует, что наиболее вероятным периодом создания храма является конец VIII – начало IX века. Время соперничества двух династий уже знакомого нам Королевства Матарам. Когда к власти пришли буддийские правители, кто-то из них повелел выстроить Боробудур, чтоб продемонстрировать величие и славу своего рода. Что же касается названия, то слово «боро» считают местным вариантом санскритского «вихара» (монастырь), а «будур» же трактуют как «холм». Если так, то Боробудур – это «монастырь на холме».
Конструкция храма воплощает собой буддийскую идею о восьми ступенях на пути к просветлению. Храм имеет вид огромной ступенчатой пирамиды (или мандалы), возведенной на склонах земляного холма, наверху которого помещена пагода, олицетворяющая конечную цель учения – нирвану.
Первый этаж символизирует мир плотских вожделений, следующие четыре яруса – борьбу человека за подавление желаний, а три круглые террасы наверху – последние этапы приобщения к нирване. Вдоль нижних террас тянутся барельефы, которые открывают взору паломников эпизоды из раннего существования и грядущей жизни Гаутамы Будды. Самый нижний (и самый интересный) уровень с плотскими утехами засыпан, одни считают, что с целью придания всей конструкции устойчивости из-за начавшегося оползня, другие – чтоб продемонстрировать превосходство просветленного духа над плотью. Зато чтоб осмотреть оставшиеся барельефы, нужно потратить не один час, двигаясь строго по часовой стрелке, как это предписано буддийской традицией.
Вскоре после строительства храм был заброшен ровно по той же неизвестной причине, что и Прамбанан. Вулканический пепел засыпал террасы. Джунгли со всех сторон обступили и поглотили Боробудур. Люди в страхе стороной обходили проклятое место. Так оно продолжалось столетиями до прихода к власти Британской империи. Чопорные англичане были сделаны совсем из другого теста. Когда в 1814 году губернатору Явы доложили о странном холме со статуями, он распорядился пойти и откопать его. Постепенно из небытия стало выплывать великолепное сооружение древности. Многочисленные скульптуры и барельефы так понравились коллекционерам, что после раскопок большую их часть быстренько растащили по музеям и коллекциям.
Первая масштабная реставрация была проведена только в начале XX века под чутким руководством голландцев, были восстановлены верхние террасы и пагоды, из земли выкопали большое количество отломившихся голов скульптур и части орнамента. Боробудур хоть немного стал похож на свой первоначальный вид. Однако над храмом всё равно висел дамоклов меч в виде постоянных тропических ливней, которые размывали холм, где он стоял. В наполненных водой трещинах каменных плит сооружения буйно разрослись водоросли и лишайники, барельефы покрылись плесенью, а скульптуры разъедала соль. Ещё немного, и Боробудуру пришел бы конец.
Так что с божьей помощью в 1975 году началась капитальная реставрация памятника под эгидой ЮНЕСКО. Сам храм был полностью разобран. Демонтировали более 800 тысяч каменных плит, холм укрепили, а затем блоки собрали вновь, улучшив дренажную систему. Все каменные статуи и барельефы почистили, покрыли специальным защитным раствором от воздействий атмосферных осадков. Часть похищенных голов Будды и элементы барельефа вернули из частных коллекций обратно, хотя всё равно пришлось дополнительно вытесать пять тысяч новых каменных фрагментов.
В результате сегодня Боробудур выглядит почти так же, как и 1200 лет назад. Программа восстановления вернула храмовому комплексу его былую славу, и с тех пор он стал местом буддийского паломничества. И прикольной штукой, где можно запилить свой селфик.
С другой стороны, чего только Будда за свои десять веков тут не видел? Всё проходит – и это пройдет.
Как бонус к поездке идет короткая остановка у небольшого храма Мендут, выстроенного примерно в одно время с Боробудуром. Само собой, его постигла та же печальная участь, так что до середины XIX века храм представлял из себя просто поросший растительностью курган. Потом, конечно, всё откопали обратно, но вернуть первоначальный облик до конца оказалось невозможно, так как были утеряны оригинальные камни, составлявшие крышу храма. Сейчас кровля плоская, но если использовать могучую силу воображения, то можно с легкостью представить, что на вершине Мендута стоит большая башня, окруженная 8, 16 и 24 меньшими башенками, расположенными, соответственно, по трем ярусам крыши.
Мендут вместе ещё с одним храмом Павон располагается ровнёхонько на одной прямой линии с Боробудуром. Голландец Теодор ван Эрп, занимавшийся реставрацией последнего в начале прошлого века, первым предположил, что когда-то от Мендута до восточного входа в Боробудур шла широкая дорога, которая проходила проходила через Павон и на всем протяжении была украшена различными скульптурами и ступами. Было выдвинуто предположение, что весь этот комплекс символизирует идею пути (дхармы), ведущего от нынешней жизни к состоянию Будды. Мендут здесь являлся символом подготовительной стадии, а Павон же представлял последнюю мирскую ступень (связанную с кремацией трупа) и открывающую путь к Боробудуру, символизирующему последовательность шагов по дальнейшему воплощению в бодхисатву.
Ежели нажать на фотку, можно посмотреть на Будду поближе.
Сложно сказать, является ли это правдой самом деле. Символизм предков ускользает от нас за давностью веков; что они там имели ввиду, возводя своих грандиозные строения, уже и не сказать наверняка. В сам храм мы не пошли, по слухам, там сидит голый Будда, что не является чем-то из ряда вон выходящим, однако, всё же это достаточно редкий образчик буддийской скульптуры. Вместо этого мы в отведенные на визит пятнадцать минут просто погуляли по расположенному рядом монастырю.
И по торговым рядам, занимавшим всё свободное пространство между стоянкой, храмом и монастырем, естественно. Вы же не думали, что экскурсия будет делать дополнительную остановку просто, чтоб вы смогли узреть голого Будду или получить благословение у монахов?
На обратном пути мы попросили шефа тормознуть у дворца султана. Как же удобно вставать до рассвета, вроде бы уже кучу всего посмотрел, а впереди ещё почти весь день. «Дворец султана? Кратон? – спрашивал каждый встреченный нами на площади местный житель и махал рукой в направлении больших белых ворот, – Вам туда, вон касса». «Какие милые всё-таки они тут ребята», – умилительно подумал я, не переставая улыбаться и благодарить в ответ. Заплатив за вход и отдельную мзду за право фотографировать без помощи палки для селфи, мы зашли во дворец.
Быстренько пройдя две с половиной комнаты с какими-то пожелтевшими газетными вырезками, висевшими на стенах в рамках с мутными стеклами, и выставку манекенов в национальных костюмах, мы непонимающе переглянулись. И что, это всё? Как-то уж слишком скромненько жил султан. Видимо, поймав наш озадаченный взгляд, один из местных гидов на мгновение отвлекся от своей группы и обронил фразу, что это, дескать, только первая часть дворца, если мы хотим продолжить нашу экскурсию, нужно выйти назад на площадь и пройти по дороге дальше.
Мы так и сделали. Само собой, что там обнаружился другой вход с другими кассами и большой толпой на входе. Индонезийских детишек сюда свозили с уроков целыми автобусами и, едва выбежав из дверей, они пулей подбегали к нам с уже привычными криками: «Мистер, мистер! Селфи, селфи!». В двух случаях из трех им удавалось получить так ценящуюся здесь фотку с большим белым человеком.
Дворец султана (или Кратон) – это огромный комплекс строений в центре Джокьякарты, по сути город в городе. В настоящее время, помимо султана с семьей и
Почему так произошло? После распада некогда могущественного Матарама между осколками империи начались междоусобные войны, которые прекратились в 1755 году только после вмешательства колониальных властей в лице Нидерландской Ост-Индской компании. Один из принцев с труднопроизносимым для русского человека именем Мангкубу́ми получил во владение земли, где когда-то стояла столица всего королевства. Через несколько месяцев принц решил возвести тут дворец, вокруг которого постепенно и возникла современная Джокьякарта.
Султанат никогда не ладил с далекими европейскими владыками. Иногда прения и тёрки перерастали в полноценные войны с сотнями тысяч погибших, но старушка Европа всегда жестоко подавляла любые выступления, постепенно оттирая султанов от реальной политической и экономической власти. Культурные вопросы, поэтические вечера и местная газета – это всё пожалуйста, но всеми сколь-либо существенными управленческими вопросами ведал аппарат нидерландского резидента. Ситуация поменялась только после начала второй мировой войны, уничтожившей существующий порядок. Во время революции и войны за независимость, когда, напомню, Джокьякарта на время стала столицей государства, голландцы захватили город, но султан заперся с повстанцами в своем дворце и позволил им организовать там штаб. Колониальные власти не посмели штурмовать дворцовый комплекс, который они сами же и перестроили до современного облика в 1928 году. В результате смелых действий султана Джокьякарта обрела особый статус в независимом государстве Индонезия, а наследным принцам оставили в пользование дворец и позволили и дальше рулить здесь всем.
Из огромного комплекса дворов, холлов, резиденций, обслуживающих помещений и других павильонов доступ открыт всего к нескольким внутренним дворикам и комнатам, в которых выставлены фарфор, одежда, батик, портретные галереи членов королевской семьи и подарки. Чтоб посетителям не было так скучно смотреть на золотые тарелки, подаренные султану другими представителями королевских династий, каждый день в небольшом дворике проходит концерт народных песен и плясок.
Ежели нажать на фотку, можно посмотреть на прекрасную солисточку поближе.
С гипнотическими яванскими танцами мы уже познакомились днем раньше, теперь пришел черед гипнотических яванских песен. Традиционная музыка исполняется целым оркестром, который называется гамелан и может включать в себя до 50 музыкантов. Неподготовленному человеку долго выдержать это представление очень сложно, зрители честно пытались усидеть на своих местах, но больше двадцати минут никому так и не удалось.
Волшебный инструментарий гамелана я даже сейчас перечислю. Итак, его основу составляют ударные музыкальные инструменты: ксилофон гамбанг, металлофоны гендер, сарон, слентем; лежачие гонги цимбал и бонанг, барабаны генданг, различные подвесные гонги, а также струнные щипковые – кечапи и целемпунг, смычковый ребаб, продольная флейта сулинг и разнообразные шумовые инструменты. Божественные, ни с чем не сравнимые звуки бонанга и гендера навсегда останутся в моей памяти.
После сытного обеда в королевском ресторане Bale Raos, где помимо любимых блюд султана давали один из лучших, если не лучший nasi goreng (Bintang же был такой же, как и везде), встал вопрос куда двигаться дальше. Внезапно начавшийся тропический ливень натолкнул нас на мысль сходить к находящемуся поблизости Водному дворцу – месту отдыха султанов, где они могли медитировать, гулять в садах с искусственными озерами и проводить ночи любви со своими прекрасными наложницами.
Выстроенный в середине XVIII века Водный дворец (Taman Sari) к моменту своего завершения представлял из себя целый комплекс из 59 сооружений, включающий в себя сады, купальни, несколько зданий, используемых для отдыха султаном и его семьей, обязательную мечеть, а также потайные комнаты для наложниц. Постройки соединялись друг с другом целой системой каналов и подземных ходов.
После захвата Явы британскими войсками в 1812 году дворец оказался практически полностью разрушенным. Потом часть отстроили заново, но большая часть комплекса до сих пор лежит в руинах. В числе первых восстановили подземную мечеть, ведь духовные скрепы превыше всего.
Когда мы шли к дворцу, сверяясь с направлением по Google maps, за нами увязался щупленький и беззубый индонезиец. Он показал нам короткий путь через трущобы, а когда мы добрались до места, начал рассказывать про красивую жизнь султана до вторжения британцев. Отделаться от него оказалось очень сложно, он ходил за ними как на веревочке, так что пришлось слушать. Вот что он нам поведал. Так трехэтажная башня перед одним из бассейнов предназначалась для жеребьевки участников свидания с султаном. Владыка Джокьякарты обычно сидел в небольшой комнатке наверху и медитировал, размышляя о судьбах вверенного ему Аллахом народа. Устав от тяжелых раздумий, он подходил к окну и смотрел вниз на беззаботно плещущихся в бассейне прекрасных наложниц, совершенно не представляющих себе тот груз ответственности, что лежал на его плечах. Султан вздыхал, брал цветок из стоящей в комнате корзины и бросал его в бассейн, где в ту же секунду вспыхивала буря. Милые девушки кричали, царапались, таскали друг друга за волосы и срывали одежду в отчаянных попытках заполучить заветный цветок. Ведь та, кто поднимется в башню, держа его в руках, будет удостоена права провести с любимым руководителем ночь, чтобы обсудить последствия новых законов и указов, призванных приумножить славу султаната.
Забавный городок эта Джокьякарта, типично индонезийский (тесный, грязный, с никогда не останавливающимся транспортным потоком), но в тоже время полный очень самобытных вещей, дружелюбный и уютный. И здесь в наличии имеются достопримечательности мирового масштаба, не будем забывать об этом!
* * *
Памятники памятниками, но Ява славится не только древними храмами и классическим искусством, но и в первую очередь вулканами. Почти вся Индонезия располагается в так называемом «Тихоокеанском огненным кольце» нашей планеты – тектоническом разломе между двух литосферных плит. Так что на острове находится свыше находится сто двадцать вулканов, и тридцать из них – действующие! Самый активный из них – находящийся в нескольких десятках километров от Джокьякарты вулкан Мерапи высотой в 2914 метров. Крупные извержения наблюдаются в среднем каждые семь лет, мелкие – примерно два раза в год, а дымит вулкан почти каждый день. И хотя туда можно взобраться, мы выбрали для посещения два других, весьма популярных у заезжих туристов, вулкана – Бромо (Bromo) и Иджен (Ijen).
Но почему их? Эти два вулкана входят в стандартный туристический пакет, предлагаемый в каждом отеле Джокьякарты. Соответственно, думать и планировать тут ничего не надо, знай только деньги плати.
Бромо
Утром к нашему отелю подъехал микроавтобус, в котором нам предстояло провести сегодня практически весь день. Мы пробрались в него первыми, поэтому отхватили самые лучшие места сразу за водителем. Там было очень вольготно, можно было ехать полулежа, вытянув ноги. Я считаю, что мы вытащили счастливый лотерейный билет, так как программа тура обещала двенадцатичасовой переезд, а по факту мы провели в дороге все четырнадцать.
Скучно, конечно, так ехать. Мы было попробовали себя развлечь, считая мечети по дороге, но быстро сломались, когда за полчаса их количество перевалило за несколько десятков. Только живительный Интернет с новостями из Родины одна другой краше нас и спасал.
Наконец, ближе к ночи мы добрались до деревушки Чеморо Лаванг (Cemoro Lawang), стоящей прямо на краю десятикилометровой кальдеры, внутри которой и находится нужный нам вулкан. В такое время уже почти ничего не работало, после заселения по отелям нам с трудом удалось найти место, где нас смогли накормить. Наскоро поужинав (надо сказать, еда была отвратного качества), мы побрели в номера, чтоб покемарить хотя бы несколько часов.
Как я говорил, программа посещения вулканов стандартна и различается лишь набором включенных в неё опций: количество вулканов (Бромо или Бромо и Иджен), отель в Чеморо Лаванге и рассвет на смотровой площадке. Естественно, что мы заказали полный набор развлечений, хотя могли бы этого этого и не делать. Во время обязательной остановки в туристическом агентстве города Проболингго можно докупить необходимые опции и сэкономить немножко денежек, так как здесь они оказались дешевле.
Так что в 3:30 мы уже сидели в джипе, чтоб ехать встречать рассвет на обзорной площадке горы Пенанджакан (Penanjakan). Собственно говоря, это совершенно необходимый пункт в программе по Бромо, и странно было наблюдать людей, которые вместо этого предпочли отправиться непосредственно к кратеру.
Обратной стороной медали является огромное количество народа, столпившегося на небольшом куске огороженного пространства. Туристы пихают друг друга локтями, стараясь занять выгодное местечко, откуда лучше всего видно открывающую перед глазами великолепную панораму кальдеры Тенггер, а между ними ходят местные жители с перекинутыми через плечо переносными лотками и предлагают купить шапки, шарфы и наборы открыток.
Но вот солнце всходит над горизонтом, довольные зрители делают последние селфики и площадка быстро пустеет. Начинается квест «Найди свой синий джип» среди нескольких десятков абсолютно одинаковых машин, припаркованных в кустах вдоль серпантина. Ночью-то все они одного цвета. Кое-как мы умудрились там не потеряться и вскоре, подпрыгивая на колдобинах, уже мчали по плоскому дну кальдеры к невысокому дымящемуся пупырю.
Под ногами голая выжженная земля без единой травинки, а со всех сторон подступает поднимающийся прямо из поверхности туман, сквозь который где-то далеко за горами виднеется конус вулкана. Мимо движутся неясные силуэты, из ниоткуда появляясь и уходя в никуда. Возникает странное ощущение, словно ты Фродо и готовишься к своему решающему броску в Мордор.
И тут вдруг из тумана образуется конный назгул:
– Псс, брат, подвезти до Ородруина?
Вся кальдера вместе с расположенным неподалеку ещё одним вулканчиком Семеру (между прочим, являющегося самой высокой вершиной Явы – 3636 м) входит в национальный парк Бромо Тенггер Семеру. Горную область парка населяют тенггеры – индуистская община острова, переселившаяся сюда во второй половине XIX века. Собственно говоря, название Бромо – это искаженное от Брахмы, могущественного индуистского бога-творца.
Как и везде в Индонезии, мейнстримовские популярные религии смешались и переплелись с древними анимистическими верованиями и обрядами. Помимо Брахмы, Шивы и сына его, Ганеши, тенггеры верят в духов, живущих среди нас, например, прямо в Бромо. Из уст в уста передается легенда, что когда столетия назад мудрый король Роро и его верная жена привели свой народ в эти места, то под их чутким руководством тенггеры стали быстро процветать. Но грустен и печален был король, тяжелый камень лежал у него на сердце. Пусто и одиноко в огромном дворце, только ветер гуляет, да собаки лают. Нет у него наследника, некому свой опыт и мудрость передать. Он уже и к знахарке ходил, и отвар из корней женьшеня пил, но всё без толку. Отправился тогда король прямо к вулкану и попросил у него фертильности для себя и своей жены. Всё сделаю, говорит, дай только силы. Бромо внимательно выслушал незадачливого правителя и обещал помочь при условии, что тот отдаст ему самого младшего ребенка. Ну а что делать, кому трон передавать-то? Согласился король и наплодил с королевой целых 25 детишек, и наполнился их дом радостными детскими криками, и обрадовался народ, видя сие. Но пришло время собирать камни. Не хотел младший сын лезть в жерло довольного вулкана, но увесистый пинок придал ему нужное ускорение и Бромо с чавканьем проглотил свою жертву.
Но ладно, хоть эта любопытная история и похожа на сказку, тенггеры в неё верят и ежегодно устраивают фестиваль в память о доброте духа Бромо. Культ вулкана настолько глубоко вошел в их жизнь, что даже покойников они из уважения хоронят так, чтобы они лежали головой к Бромо. Ведь если его не гневать и регулярно приносить дары, то он смилостивится и не будет извергать из себя лаву и пирокластические потоки, что за последние пять лет происходило весьма частенько. Однако прекрасные девственницы сделали свое дело, и с октября 2012 года вулкан лишь немного дымит.
Жаль, но подольше погулять по кратеру не удалось, издержки стандартной программы. После короткого завтрака нам опять в дорогу, впереди Иджен!
Иджен
Оглядываясь назад, можно сказать, что Бромо по сравнению с Идженом – это просто курорт «Five stars, all inclusive». И гостиницу можно выбрать, и на джипе привезут-отвезут, и чай-кофе предложат, и при желании даже на лошадке почти к жерлу подведут. На Иджене всё не так. Здесь есть единственный гестхауз на огороженной территории без каких-либо альтернатив, в котором нам достался номер с тремя кроватями, парой гекконов и одним хищным богомолом.
Хотя долго спать всё равно не придется, уже в 2:30 надо вставать и ехать смотреть какой-то blue fire, на который мы сами же и подписались. Это может показаться странным, но организм уже адаптировался к постоянному недосыпу и нормально себя чувствует. Какое-то время нас везут до небольшой деревни, расположенной прямо на склоне вулкана. Дальше дороги нет, отсюда начинается тропинка, ведущая наверх к кратеру. Выстроившись гуськом, мы под свет фонариков медленно забираемся всё выше и выше. Практически сразу начинается чувствоваться едкий дым, проникающий в глаза, уши, нос и легкие. Когда через час с небольшим мы добрались до края кратера, то там плыло плотное облако ядовитых газов, от которого глаза кривыми ручейками текли по щекам, а в горле прятались тысячи маленьких свербящих жучков и вызывали непрекращающийся кашель. Я иду впереди и спиной буквально ощущаю на себе ненавистный взгляд моих товарищей. Какого хрена мы вообще сюда попёрлись, почему бы как все нормальные люди не отправиться сразу на Бали?
Гид останавливает группу и говорит, что Иджен сегодня не в настроении, кто хочет – может идти назад, остальным предлагается взять напрокат респиратор и двигаться дальше. С маской жизнь немного наладилась, конечно, это не костюм химзащиты Л-1, но всё же лучше, чем ничего.
В темноте по узкой каменистой тропе, судорожно хватаясь за выступы в скале, подсвечиваемые дрожащим светом фонарика, мы спускаемся в ад. Ориентация в пространстве полностью нарушена, поэтому всё внимание сосредоточено просто на идущем впереди гиде. Наконец он останавливается и машет рукой в сторону густого дыма, что валит из-под земли в нескольких десятках метров от него: «Blue fire!» Мы пришли.
Когда ветер снес в сторону токсичные испарения, содержащие сероводород, сернистый газ, углекислый газ и соляную кислоту, а глаза снова стали видеть, то сквозь дым у небольшой скалы можно было различить синие языки пламени.
На самом деле свечение образуется в месте выхода на поверхность находящегося под высоким давлением сернистого газа, имеющим к тому же ещё и температуру в 600°C. При контакте вулканического газа с воздухом он загорается, образуя пламя характерного синего цвета. Огонь довольно слабый, поэтому его можно заметить только ночью.
Когда рассвело и свечение перестало быть видно, мы спустились к серному озеру Кавах на самом дне кратера. Бирюзовая жидкость обязана необычным цветом своему составу: по разным оценкам в горячем озере глубиной около двухсот метров содержится около 40 млн тонн смеси концентрированной серной и соляной кислоты, а также более 200 тыс. тонн растворённого алюминия. Хотя это и самое кислотное озеро в мире, пальцы разъедает не сразу.
Кислотная вода, серные берега… Между прочим, Иджен является одним из источников природной серы, которая добывается тут старинным дедовским способом. Конечно, технологию немного усовершенствовали, но всё равно ручной труд здесь преобладает. Керамические щупальца огромного спрута тянутся к окутанному едким серо-желтым туманом отверстию сольфатары, где в них конденсируется сернистый газ и сероводород. В результате химической реакции газы образуют элементарную серу и воду. Жидкая сера собирается под трубами в лужицы и застывает, превращаясь из красновато-коричневой в ярко-жёлтую. Надо постоянно следить, чтоб она не застывала внутри самих труб.
Затвердевшую серу ломом раскалывают на куски, и носильщики наполняют ими свои корзины. Каждая такая корзина весит от 70 до 90 килограммов и рабочий делает обычно две-три ходки в день, сначала подымаясь по осыпающейся горной тропе на 300 метров до кромки кратера, а потом ещё вниз пару километров до станции, где груз взвешивают и записывают на долю конкретного носильщика.
Однако, это ещё не конец, от станции до деревни несколько километров, и этот путь так же нужно проделать на своих двоих с тяжелой корзиной на плечах. В день они зарабатывают около десяти долларов, что считается неплохими деньгами по индонезийским меркам. Всего на Иджене работают около 200 носильщиков, но их карьера весьма скоротечна, так как ядовитые серные испарения постепенно берут свое. К примеру, этот груз потянул на 75 килограмм. Вы всё ещё жалуетесь на свою работу?
Средняя норма добываемой серы составляет 14 тонн ежедневно, и куда, спрашивается, девать такое огромное количество? Этот ценный минерал используется не только для спичек, но и, к примеру, при изготовлении обычного сахара из сахарного тростника. А рядом как раз есть один такой завод. Удобненько.
Как и в случае с Бромо, Иджен вместе ещё с несколькими другими потухшими вулканами лежит внутри огромной двадцатикилометровой кальдеры, купол которой обрушился более пятидесяти тысяч лет назад в результате сильнейшего извержения. Сейчас из них всех действующим является только Иджен. Диаметр его кратера составляет около километра, и хотя при этом он не является самым высоким, вулкан внушает.
Однако, на мой взгляд, самое запоминающееся на Иджене – это не носильщики серы и не размер кратера, а то, как от вулканических газов меняется окружающая картинка. Если неторопливо рассматривать находящиеся рядом предметы, то нет ничего необычного, мир по-прежнему раскрашен яркими красками, но стоит перевести взгляд чуть дальше, как внезапно полностью пропадает цвет и действительность становится черно-белой как на фотографиях из прошлого. Это настолько поражает, что поначалу даже не верится, что всё происходит на самом деле. Однозначно, Иджен стоил всех затраченных на него усилий.
От действующего вулкана до Бали рукой подать. Через полтора часа после отбытия мы уже плыли на пароме по направлению к райскому острову. Вся публика, приезжающая на Бали, делится на две части: одни бухают с серфингистами, другие приобщаются к самобытной культуре острова. Первые едут в Куту и близлежащие городки, вторые – в Убуд.
Убуд
Четырнадцать самоуправляемых деревень, объединенных под общим названием Убуд, считаются культурным центром Бали, ну как Джокьякарта на Яве. Здесь точно так же развиты народные ремесла, театры и прочие художественные промыслы. Но вместе с тем Убуд остается деревней, здесь нет высоких зданий и сумасшедшего трафика, а если отойти чуть дальше от дороги, то можно попасть на рисовые поля, зеленеющие по берегам бойкой речушки.
Стареющие европейцы очень любят Убуд и часто переселяются сюда доживать свой век. Они занимаются йогой, медитируют среди статуй мифических чудовищ и готовятся к предстоящей реинкарнации. Любопытно, но если выйти вечером на прогулку, то навстречу будут попадаться только белые туристы всех возрастов (ближе, конечно, к полтиннику), а местных жителей ещё и поискать надо. Собственно говоря, а что им гулять-то? Работать надо, собирать рис и помогать туристам избавляться от излишней наличности. Разительный контраст по сравнению со всей прочей страной, особенно с Суматрой, где появление белого человека вызывает у индонезийцев такой же восторг, как и у туриста первая встреча с орангутаном.
С культурой мы столкнулись практически сразу после выхода из стен нашего отеля. По улице нельзя пройти и десятка метров, чтоб тебе как на Бродвее не предложили билеты на танцевальное шоу. За свое недолгое путешествие по Индонезии я уже видел два таких автохтонных представления. Что ж, пришла пора третьего испытания. Сегодня на выбор было современное шоу с факелами и классические танцы под умиротворяющую музыку гамелан. Угадайте, куда мы отправились?
Представление давали в одном из внутренних дворов Королевского дворца. С момента строительства в начале XIX века и до середины 1940-х годов дворец являлся резиденцией правителя одного из королевств острова. В настоящее время большая часть дворца в частных владениях наследников бывшего правителя Убуда, но кое-что открыто и для общественного доступа.
Балийские танцы чем-то похожи на гипнотическую яванскую хореографию, что неудивительно, учитывая тесную взаимосвязь двух островов и общие анимистические традиции прошлого. Однако, различия всё же существуют. Главное, что должен уметь хороший балийский танцор – это выпучивать и быстро зыркать зенками в разные стороны. Сюжеты крутятся вокруг прославления Бали, сцен из «Рамаяны» и эпических сражений между людьми и злыми духами. Последним пунктом выступления у нас даже был балет в пяти актах, повествующий о том, как тряпка-принц попал под влияние Баронга и только вмешательство Рангды спасло его от гибели. (Ей-богу, не вру, так было написано в программке, которую раздавали перед началом представления.)
На следующий день знакомство с культурными особенностями Бали продолжилось. Ребята заказали экскурсию по нескольким храмам и другим достопримечательностям острова, я же, как опытный байкер, решил взять мопед и поехать вслед за ними самостоятельно. Ваш покорный слуга надеялся, что как на Суматре здесь ему удастся взять нормальный полуавтоматический байк, больше похожий на нормальный мотоцикл, чем эти недоразумения с вариатором, которые в Убуде предлагают на каждом шагу. Но нет, как доверительно рассказал один владелец пункта проката, невыгодно их иметь в своем ассортименте, так как эту слишком сложную технику всё равно никто не берет. Туристам подавай примитивный скутер, где даже думать не надо. Поэтому мне пришлось не выёживаться, а
Потеряв на этом около часа, я помчал к первой остановке, которая находится всего в нескольких километрах от центра Убуда. В 1995 году правительство Индонезии внесло пещеру Гоа Гаджах (Goa Gajah) в список кандидатов на включение в список мирового наследия ЮНЕСКО. Очень странно для небольшого искусственного грота, пусть даже и выдолбленного монахами в IX веке.
Вообще здесь многое странно, начиная от названия «Слоновья пещера» (а именно так и переводится Гоа Гаджах) и заканчивая её предназначением и внутренним убранством. Дело в том, что слоны на Бали отродясь не водились. Эти большие млекопитающие были завезены сюда с Суматры и Явы англичанами только в XIX веке. Так что либо название является аллюзией некой «Слоновьей реки», упоминаемой в летописях яванских поэтов, либо произошло от Ганеши, божества с головой слона, чья фигура красуется внутри пещерки.
Зачем люди IX века ковыряли здесь скалу, тоже не совсем ясно. После обнаружения заброшенной пещеры голландскими археологами в 1923 году, они раскопали здесь как буддийские, так и индуистские предметы культа и скульптуры. Видимо, раньше на этом месте было какое-то святилище непонятной религии. Но сейчас здесь только Ганеша и три каменных члена, символизирующих его папашу. По-научному фаллический образ Шивы называется лингам, и на Бали он очень популярен. Если присмотреться, то символы вечного непроявленного Пара-Шивы, пребывающего вне времени, пространства, качеств и формы будут окружать впечатлительного туриста повсюду. Вот, смущенно хихикая, молодая пара подходит к выставленным экспонатам одной из многочисленных мастерских на улицах Убуда, внимательно их разглядывает и затем, постоянно оглядываясь по сторонам, покупает парочку как любопытный сувенир с далекого острова.
Кроме пещеры, в Гоа Гаджахе есть ещё несколько храмов, полуразрушенная буддийская ступа и небольшой водопад в лесу. Очень скромненько. В общем, в непонятках я покатил дальше. Следующим пунктом у меня значился древний скалистый храм под названием Гунунг Кави (Gunung Kawi).
Если честно, то первоначально поездка по храмам Бали на скутере казалась мне простым мероприятием, сейчас я быстренько туда, сюда! Но уже после первого пункта пришлось поменять свое мнение. И дело не в трафике или дурном двухколесном аппарате, а в расположении достопримечательностей и запутанных дорогах Бали. У меня был iGO и Google maps, где я заранее поставил нужные точки, но это всё равно сродни поиску музея-квартиры Горького в Москве, ориентируясь по схеме метро. Естественно, что я уехал не туда. Мне нужен был Gunung Kawi, а я приехал к Gunung Kawi Sebatu.
На самом деле, разница невелика, на Бали почти все храмы похожи друг на друга и отличаются лишь размерами. Многочисленные местные легенды и предания повествуют об индийском происхождении балийской религии и культуры. Распространение индуизма началось в X веке, когда король Бали женился на яванской принцессе. Однако это религия стала здесь по существу лишь оболочкой для исконных верований балийцев, которые продолжают жить и сейчас. Можно сказать, что догматическая и философская стороны балийской религии принадлежат индуизму (с крошечной примесью буддизма), в то время как обряды и ритуалы в значительной степени остаются местными. Именно религия сформировала архитектуру острова и характер его жителей.
Разобраться в хитросплетениях местных верований довольно сложно, да и не совсем нужно. Хотя я всё же попытаюсь вкратце их обрисовать, это ж моя любимая тема. Основной фишкой балийского индуизма является концепция единого бога, который у них называется «Санг Хьянг Тунггал», родной брат Аллаха и Яхве. А вот дальше начинается самое интересное. Помимо Санг Хьянга в наличии и весь обширный пантеон классических индуистских богов, главными из которых считается всё та же великолепная тройка Брахма-Вишну-Шива. Однако, Шива является среди них самым главным паханом, ему отданы все их имена и атрибуты. Но вместе с этим святая троица со своими женами, слугами, детьми и хорошенькими кузинами суть своего рода воплощения или проявления старины Тунггала. Само собой, что тут нашлось местечко и для принца Сиддхартхи, какие-то его черты и учения наследовал Шива, хотя по канону Будда являлся девятой аватарой Вишну. К примеру, касты перестали быть пожизненными, стало возможно переходить из касты в касту, а понятие «неприкасаемые» и вообще исчезло.
Но и это ещё не всё, от анимистических традиций в общий котел попали многочисленные духи, населяющие каждую кочку на острове, а также духи предков. Например, традиционный дух риса превратился в жену Вишну Деви Шри, жертвенники которой можно увидеть в каждом балийском доме. Духи предков, в отличие от классического колеса сансары, воплощаются только внутри одной семьи, а если по карме пока нет подходящих отпрысков, то они покорно ждут в каком-нибудь вулкане. В общем, как можно видеть, совершенно крутой замес разнообразных культов, как во всем этом разбираются местные богословы, абсолютно непонятно. Неудивительно, что туристы из «просвещённых» западных стран находят на Бали свое очарование, становятся веганами и начинают изучать йогу.
Особенно их умиляет традиционный ритуал подношения духам. На Бали принято задабривать всех духов – и добрых, и злых, причем делать это по нескольку раз на день. Злым духам крошечные корзиночки, сплетенные из пальмовых листьев, обычно оставляют на земле, напротив входа в помещение. Неуклюжие туристы особенно любят их топтать. А вот подношения добрым духам устанавливаются на небольших постаментах, которые могут стоять где угодно – у любого дома, в храме или вообще на перекрестках дорог. Добрый дух должен работать, поэтому для него в корзиночку кладут записочки с прошениями и благовония, а вот злобные демоны могут и напакостить, так что для них всё самое ценное – цветочки, еда и конфеты.
Дальнейший путь к самому главному храму на острове лежит через особо охраняемую зону Кинтамани. Это значит, что при въезде каждый владелец транспортного средства должен заплатить мзду. Мелочь, а всё равно неприятно, тем более, что я там проездом. Дорога вьется узким серпантином в гору, мой скутер жужжит и печально ползет наверх. Наконец, среди сплошной стены деревьев показывается небольшой просвет, откуда открывается вид на действующий вулкан Батур с одноименным вулканическим озером.
Я уже говорил, что вулканы на Бали священны? Четыре из них – Агунг, Абанг, Батур и Батукару – наиболее почитаемы, а на их склонах возведены большие храмовые комплексы, так как считается, что боги живут прямо на вершине вулкана. На склоне Агунга уютно расположился святейший индуистский храм острова Пура Бесаких (Pura Besakih), который часто называют «Матерью храмов Бали». Поток лавы в ходе последнего крупного извержения в 1963 году прошел буквально в метре от него, что только усилило почитание этого храма среди балийцев.
Здесь я наконец догнал моих товарищей, правда, они уже готовились уезжать, да к тому же успели побывать на кофейных плантациях, где отведали самого дорогого в мире кофе лювак, выкаканного маленькими, похожими на куниц, зверьками. Но это мелочи, зато у меня есть бай… скутер! У входа в Бесаких ко мне сразу подбежали гиды и начали махать руками, что, дескать, внутрь нельзя, там сейчас идет торжественная церемония, а я со своими нечистыми мыслями нарушу тонкий процесс общения с богами. Но официальный гид в форменном костюме с бейджиком готов взять на себя скверну всего за 50 тыс. рупий. Это всё развод, никакой гид там нах не нужен. А на самом деле задачей гида здесь является не привести группу в интересное место, чтобы рассказать захватывающую историю с ним связанную, а не дать любопытным туристам зайти куда не положено.
Храмов на Бали как собак нерезаных, строительство буквально каждого дома начинается с возведения места для почитания богов, которое всегда сооружается по раз и навсегда заведенным правилам. Каждый храм посвящен одному божеству и состоит из трех помещений или дворов, окруженных низкой каменной стеной и отделенных друг от друга воротами; крыши же над головой нет. Первые два двора – внешние, и только в третьем бог снисходит до выслушивания обращенных к нему просьб. Соответственно, везде, даже в тех храмах, где за вход с туристов берут деньги, доступ им открыт только в малую часть помещений. Пура Бесаких – это огромный комплекс из нескольких десятков различных храмов, каждый из которых возведен в честь отдельного бога и используется жителями определенного региона Бали или определенной касты. Однако, неверным туристам позволено гулять только по специально отведенной дорожке.
В списке мирового наследия ЮНЕСКО по Индонезии одним из пунктов значится культурный ландшафт провинции Бали: оросительная система «Субак» как отражение традиционной балийской философии Три хита карана. Если по-простому, то это знаменитые рисовые террасы. Где-то после Пуры Бесаких должен быть ресторан, с которого открывается волшебный вид на классические террасы Бали в точности по Три кита карана. Но я опять пропустил нужный поворот, а когда сообразил, что промахнулся, от негодования чуть было по песочку не улетел в кювет. Но это нестрашно, я имею ввиду террасы, не зря же сразу весь остров занесли в список мирового наследия. Рисовых террас здесь целое море.
С одной стороны, мне уже надоело кататься по дорогам острова и рассматривать индуистские храмы, а с другой – надо испить эту чашу до дна и полностью выполнить намеченное. Последняя точка маршрута – маленький городок Клунгкунг (Klungkung), бывший когда-то столицей самого влиятельного из девяти королевств Бали. В 1686 году (или, по другим данным, в 1710 году) правитель выстроил здесь себе дворец, и с тех пор могущество Клунгкунга никем даже не оспаривалось.
Кроме европейцев. В частности, Королевство Нидерландов имело свои виды на маленький остров в Индийском океане. Рабы с Бали очень ценились в цивилизованном мире, они были гибки, красивы, умели петь и танцевать. Чтоб местные короли не сильно противились переселению своих подданных в далекие заморские страны, голландцы платили им опиумом. Стремясь к полному контролю за торговлей, к середине XIX века они уже завоевали северную часть Бали и присоединили её к Голландской Ост-Индии, однако южные королевства всё ещё оставались независимыми. Между этими королевствами и голландцами постоянно возникали различные мелкие споры, и колонизаторы искали любые подходящие поводы, чтобы начать массированное вторжение и подчинить себе местных правителей. К 1908 году Клунгкунг остался последним оплотом независимости на острове.
Когда недовольные балийцы замочили пару наркодилеров и здесь возникли беспорядки, голландцы ввели войска, перебили сопротивляющихся и окружили дворец, где засел последний из королей Бали. Конец был немного предсказуем. Руководитель погибающего государства вместе с ещё двумястами верными воинами облачились в белые одежды и, вооружившись одними лишь кинжалами, пошли врукопашную на голландских солдат. Естественно, что те перестреляли храбрых воинов как в тире. Видя этот печальный итог, многие оставшиеся во дворце члены королевской семьи и простые жители совершили массовый обряд сеппуку. Само здание дворца голландцы сожгли.
В настоящее время восстановлена всего пара построек, говорящих о его былой роскоши, в частности, Дворец Правосудия Керта Госа (Kertha Gosa). Здесь правитель проводил заседания с членами своего двора, обсуждал законы и вершил суд над поданными, если тот не мог быть разрешен на уровне деревни.
Самое интересное в этом здании – это расписанный рисунками потолок, хотя он и претерпел множество реставраций с момента создания.
Постояв немного перед монументом, что был выстроен в память погибших от рук голландских оккупантов, я поехал обратно в Убуд. Миссия, хоть и с некоторыми сложностями, была выполнена. В Убуде у нас осталась без внимания одна достопримечательность – Священный обезьяний лес (Monkey Forest). Это природный заповедник и по совместительству храмовый комплекс города. В лесу площадью примерно 10 га обитает несколько сотен крабоядных макак, а среди нескольких сооружений культа наибольшей известностью пользуется храм мертвых (Pura Dalem Agung Padang Tegal), считающийся местом средоточия сильнейшей магической силы и убежищем злых духов. Естественно, что туристам вход туда воспрещен.
После Суматры обезьянами нас не удивишь, хотя надо признать, что в лесу их очень много. Они считаются здесь священными, их запрещено трогать, дразнить и как-либо провоцировать, чем эти приматы и пользуются. Агрессивные макаки тащат всё, что блестит или плохо лежит. Пока я пытался снять трогательный ритуал груминга, одна из обезьянок запрыгнула мне на рюкзак и выкрала из бокового кармана бутылочку с водой. И ведь даже пнуть её за это нельзя, сотрудники зорко бдят за нарушением безобразиев.
Хотя вид живущих здесь обезьян и называется крабоядным, никаких ползающих боком крабов я здесь не увидел. В основном, макак кормят бататом и иногда бананами. Для туристов существует очень смешной аттракцион «Покорми обезьянку». Втридорога покупается бананчик, и пока сотрудник парка отгоняет настырных приматов, турист должен быстро вытянуть руку с бананом. Через три секунды злобная обезьяна, скаля зубы, уже карабкается по руке, чтоб выхватить угощение и убежать прочь.
Ежели нажать на фотку, можно увидеть макак-крабоедов за едой поближе.
* * *
Конечно, на Бали можно было остаться и подольше: посетить ещё с десяток самых важных для местных жителей храмов, пройтись по рисовым террасам или закутить с австралийцами в Куте, но шило в заднице гонит нас дальше. Утром на небольшом турбовинтовом самолете мы летим на встречу с таинственными драконами острова Комодо. И кое с кем ещё, само собой.
первая часть.
вторая часть.
третья часть.
Анонимный пишет...
ОтветитьУдалитьСиний огонь это круто.
А Шурик с Ленкой в стиле фоллаута - это вообще нечто :).
Это Corris писал.
ОтветитьУдалитьСупер, ждем дальше!
ОтветитьУдалить