Но вот Анды постепенно остаются позади и начинается равнинная местность, такая же пустынная и неприглядная, лишь кое-где из-за пыльных камней проглядывает редкая растительность. Наш микроавтобус въезжает в населенный пункт и вскоре останавливается у одиноко стоящего рядом с дорогой здания. Паспортный контроль, он же таможенный досмотр. Мы по очереди подходим к единственному окошку и отдаем заполненную анкету и паспорт, куда пограничник без особых вопросов и раздумий ставит красно-синий штамп Республики Чили.
Но не все формальности ещё завершены. После оштампивания нужно получить добро от таможни. Я беру свой рюкзак и иду в соседнюю комнатку, где организован пункт досмотра багажа и личных вещей прибывающих в страну туристов. Моя совесть чиста: вся кока употреблена по назначению, а последний мандарин был съеден ещё в Боливии. Проблем с таможней ни у кого не возникает, и мы снова рассаживаемся по местам в нашем автобусике готовые ехать дальше. Водитель достает из-под коврика заныканные пакетики с листьями коки и передает их дальше в салон. Следующая остановка – аэропорт города Калама.
Государство Чили занимает узкую полоску земли между Андами и Тихим океаном протяженностью в 4630 километров. Столица – Сантьяго-де-Чили, или просто Сантьяго – находится приблизительно посередине, что весьма логично. Вследствие весьма своеобразной географии в Чили нет единой дороги, которая связывала бы крайние точки страны. Так, к примеру, чтобы доехать до юга, нужно совершать крюк через Аргентину. На севере таких проблем нет, но самолетом до Сантьяго всё равно как-то быстрей и удобней.
Сантьяго
Сантьяго похож и одновременно не похож на прочие латиноамериканские города. Как можно заметить, отличительной особенностью крупных городов в Южной Америке является уникальное сочетание трущоб, остатков колониальной архитектуры и новеньких районов с небоскребами и домами для богачей. Причем, чем бедней страна, тем этот контраст разительней. Существует как бы два независимых и не прекращающихся друг с другом города: в одном живет элита, а в другом – отбросы общества. Обе эти части варятся в своем соку, не знают и не желают ничего знать о жизни второй половины, лишь изредка случайно с ней соприкасаясь.
В отличие от остальных стран Латинской Америки Чили сумело грамотно распорядится своими природными богатствами, поэтому и уровень жизни здесь выше, чем у остальных собратьев по континенту. А чем выше уровень, тем меньше социальное неравенство, по крайней мере, оно не так бросается в глаза. Безусловно, в Сантьяго есть и трущобы, и небоскребы, но в целом город выглядит более однородным. Однородным и безликим.
Главная площадь города – площадь Оружия – тоже не может похвастаться какими-либо выдающимися особенностями. Традиционная колониальная архитектура подвергается здесь усиленному давлению со стороны современных сооружений из стекла и железобетона. Набор зданий вполне обычен для центральной площади: кафедральный собор, муниципалитет, да пара музеев.
Президентский же дворец Ла-Монеда (Palacio de La Moneda) находится совсем в другом месте – на площади Конституции. В переводе с испанского la moneda означает «монета», так как раньше здесь располагался монетный двор, где чеканились деньги для всей страны. Но в 1846 году огромный комплекс, занимающий целый квартал, стали использовать в качестве президентской резиденции. Впрочем, главе государства даже в Латинской Америке столько места не надо, так что помимо него во дворце также прописалось Министерство внутренних дел и администрация правительства и президента.
На самом деле дворец представляет из себя гораздо бо́льшее, чем кажется на первый взгляд. Когда после переворота 11 сентября 1973 года к власти пришел кровавый тиран Аугусто Пиночет (на чей счет, правда, до сих пор имеются прямо противоположные мнения), он приказал выстроить подземный бункер под президентской площадью, где можно было бы переждать смутные времена, пока верные ему цепные псы режима расстреливают мирно протестующих демонстрантов.
В бункер нас не пускают, поэтому мы просто отправляемся гулять по городу в надежде попытаться поймать такой неуловимый дух Сантьяго, который бы отличал его от какого-нибудь безвестного латиноамериканского N-ска. Но чем дальше в джунгли, тем быстрей стираются малейшие отличия.
Среди немногочисленных достопримечательностей Сантьяго почему-то особенно выделяется центральный рынок. Историческое здание, построенное в 1868 году из изготовленного аж в Англии стального каркаса, с самого утра широко распахивает свои двери для желающих занедорого вкусить свежайших даров моря и экзотических яблок с мандаринами. Странно, но почему практически везде рынки относятся к достопримечательностям? Есть у меня на этот счет одна догадка: быть может это связано с желанием местных властей отобрать побольше денежек с богатеньких туристов, поэтому они вступают в картельный сговор с производителями путеводителей?
Как бы там ни было, внутри торговая достопримечательность не особо впечатляет. Обширное пространство делят между собой ряды с рыбой и другими морскими гадами и многочисленные ресторанчики, в которых их можно тут же вкусить. Несмотря на близость, так сказать, к сырью, цены здесь выше, чем в обычных рыбных ресторанах города.
Как и в любом крупном городе, в Сантьяго есть река. Она называется Мапоче и пересекает город с востока на запад. Возможно, в краткий период таяния снегов Мапоче и бывает прекрасна, но во всё остальное время этот грязный пересохший ручеек как-то совершенно не красит столицу государства.
С другой стороны, было бы что красить. Мы весь день ходим по Сантьяго, сверяясь с туристической картой города, на которой обозначены все достойные посещения достопримечательности. Но практически ничего не трогает душу – ни церкви, ни архитектура, ни люди на улицах. Даже та же Лима выглядела намного интересней, во многом, за счет колоритных местных жителей и дикой эклектики городской застройки.
Мне кажется, что Сантьяго изо всех сил хочет быть современным городом и для этого последовательно избавляется от старых кварталов, застраивая их безликим высотками. Как никак здесь проживает треть всего населения страны, кому интересны эти ветхие дома колониальной архитектуры?
Нет, Сантьяго шагает в ногу со временем, это город XXI-го века. А чем характеризуется современная парадигма общественного устройства, если не брать в расчет восточные деспотии и прочие религиозные государства? Это личная свобода прежде всего. Право не быть как все. А какой способ лучше всего позволит одновременно и заявить о себе, и показать всему миру свои уникальные отличительные особенности? Конечно, какой-нибудь фестиваль за свободу, равенство и братство или торжественное шествие по главной улице города.
Так, направляясь в сторону от президентского дворца, мы неожиданно попадаем на один из таких фестивалей. Я протискиваюсь сквозь толпу возбужденной молодежи, что наводнила широкий сквер, на котором происходит центральное действо этого мероприятия, с любопытством разглядывая пришедшую сюда публику. Ведь такого я не видел даже в Амстердаме, который многие считают рассадником порока на планете.
Любопытно, как законное право на свободу самовыражения трансформировалось в требование на публичную демонстрацию своих тщательно выпестованных и откормленных тараканов в голове.
Я пытаюсь найти где-нибудь среди участников фестиваля симпатичных лесбияночек в обтягивающих коротких платьицах, нежно держащих друг друга за руки, но всё тщетно. Разочаровавшись, я иду прочь. Даже в этой последней отчаянной попытке Сантьяго так и не удалось покорить мое сердце.
Вальпараисо
В 100 километрах к морю от Сантьяго-де-Чили расположен второй по величине и важности для страны город под названием Вальпараисо, что в переводе означает ни много ни мало, а «Райская долина». ЮНЕСКО признал его историческим наследием в 2003 году, так что мы не можем не посетить это славное место. До Вальпараисо можно доехать либо на обычном рейсовом автобусе, что регулярно ходит с одного из нескольких автовокзалов Сантьяго, либо с обзорной экскурсией, которую можно заказать прям там же на автовокзале. Клерк туристического агентства сует в нам руки красочную рекламную листовку и говорит, что наша группа как раз целиком помещается в микроавтобус, поэтому у нас будет индивидуальная программа. Звучит заманчиво. Быстро посовещавшись, большинством голосов мы решаем брать экскурсию.
На самом деле собственно экскурсия начинается только в Вальпараисо, куда мы добираемся на рейсовом автобусе, на который нам выдали билеты туда-обратно, наказав ни в коем случае их не терять. Улыбчивый водитель в клетчатой рубашке, он же по совместительству гид, уже ждет нас на вокзале Вальпараисо. Он неплохо говорит по-английски и для разминки предлагает тотчас ехать к морю, чтобы посмотреть на величественный Тихий океан и заодно взглянуть на колонию морских львов.
Погода сегодня нерыбная (а может быть и совсем наоборот), поэтому львов не очень много. Да и те, что почтили нас своим присутствием, тусуются на остатках торчащей из воды бетонной конструкции довольно далеко от берега.
В случае готовой экскурсии, пусть даже индивидуальной, выбор точек маршрута почти всегда остается за организаторами. Ты вынужден полагаться на их вкус и профессионализм, надеясь, что этими людьми движет искреннее желание продемонстрировать гостям лучшую и самую интересную часть своего города, а не просто сделать какой-нибудь небольшой круг и побыстрей закончить с этим.
После вялых львов гид привозит нас к дому-музею Пабло Неруды – одного из самых известных в Чили поэтов, который в 1971 году был даже удостоен Нобелевской премии по литературе. Естественно, что его хорошо знают как в Чили, так и во всей Латинской Америке, вернее, в испаноязычной её части. Но вот лично я поэзию как-то вообще не очень, что тут говорить об иностранных авторах, поэтому о Неруде слышу в первый раз. Хотя в СССР ему дали Сталинскую премию «За укрепление мира между народами», но мне кажется, что это только потому, что Пабло Неруда был видным членом чилийской Коммунистической партии, а товарищ Сталин до конца дней своих свято верил в победу мирового коммунизма и везде поддерживал братьев по оружию.
Как бы там ни было, Пабло Неруда для Чили фигура довольно значимая, другое дело, что нам не особо интересная. Ну куда ему до Александра Сергеича? Так что осматривать музей почти никто не идет, а вот располагающиеся рядом торговые ряды с расписными кружками, магнитиками и прочей сувенирной продукцией вызывают гораздо больший интерес в глазах женской части нашей группы.
Вальпараисо занимает лишь узкую полосу земли между береговой линией и близлежащими холмами, имеющую к тому же довольно сложный рельеф. Сердцем города по праву считается морской порт, с которого собственно и началась его история. Именно отсюда испанцы начали завоевание южной части Латинской Америки: караваны галеонов заходили в порт Вальпараисо, где выгружали новых солдат, набивая взамен свои трюмы награбленным золотом. Много воды утекло с тех пор, однако, он не потерял своего значения и по сей день – это крупнейший морской порт во всей стране.
Припортовые кварталы, где селилась преимущественно городская беднота, постепенно разрастались. Бары и публичные дома, рестораны и таверны – здесь кипела жизнь и обитали лихие люди, но после наступления темноты за душу попавшего сюда путника никто не дал бы и ломанного гроша. Приличные районы стали появляться чуть позже в период интенсивного развития города на примыкающей к причалам низине. Бурный рост сменился затем стагнацией, которая избавила Вальпараисо от реноваций и перестроек, сохранив эту часть почти в первозданном виде. На окружающих низину холмах приблизительно с тех же времен стали строить простенькие дома для моряков и ремесленников, а чтобы хоть как-то скрасить свой тяжелый и безрадостный быт, они стали разрисовывать свои хибары остатками закупленной для ремонта кораблей краски.
Эта традиция продолжается и по сей день, но теперь она вышла на принципиально иной уровень. Просто покрасить дом в зеленый цвет уже не так интересно, гораздо круче изобразить там какую-нибудь надпись, например, что-нибудь про Иисуса, про то как он любит нас всех. Или нарисовать нечто загадочное, ведь в каждом из нас ещё с детства живет настоящий художник.
Кажется, что наш микроавтобус беспорядочно катается по запутанным улочкам Вальпараисо, останавливаясь лишь на несколько минут у непонятных смотровых точек. Наверняка, у парня в клетчатой рубашке есть какая-то тактика и он её придерживается, но нам хотелось бы большего.
Наконец, гид заезжает на узкую одностороннюю улочку и говорит нам, что настало время для пешего знакомства с городом. Помимо галереи народного творчества под открытым небом в Вальпараисо есть и официальные музеи естествознания и искусства; естественно, что в наличии имеется и Морской музей. Но наша обзорная экскурсия не предполагает посещения всех этих достопримечательностей. Чем же ещё можно заняться иностранному туристу в Вальпараисо?
Считается, что неповторимый шарм, так сказать, вишенку на торте городу придает система фуникулёров, которая соединяет районы на вершинах крутых холмов с нижней частью Вальпараисо. Первый подъемник такого рода построили здесь в конце XIX-го века, и он до сих находится в строю. Для местных жителей это что-то вроде общественного транспорта, а для иностранцев – диковинный аттракцион, который как и положено начинается, нет, не с вешалки, а с огромной очереди. Вагончики очень старые и тесные, поэтому чтобы они не развалились прямо под ногами, в них за один раз запускают всего по 5-6 человек. Гид говорит, что старый фуникулёр – это must see и must do в Вальпараисо, поэтому мы покорно становимся в конец очереди.
Полчаса томления тянутся бесконечно долго. Женщины находят себе развлечение в виде инспекции находящихся внутри станции торговых лавок, продающих всякое барахло. Мне же нестерпимо скучно стоять вот так без дела, но с подводной лодки побег невозможен. Наконец, последняя партия туристов перед нами радостно втискивается в кабинку и отправляется вниз. Неужто этот час настал? Когда следующий вагончик прибывает наверх, его двери с глухим скрипом призывно отворяются, приглашая нас внутрь. Я торжественно вступаю в обитую вагонкой кабинку, которая помнит ещё товарищей по коммунистической партии Пабло Неруды. Осторожно, двери закрываются. Вжух! И через полторы минуты мы уже сходим на нижней станции фуникулёра.
Наша программа помимо Вальпараисо включает в себя также и посещение соседнего с ним города Винья-дель-Мар. Поэтому немного побродив по деловому и не очень интересному центру Вальпараисо, мы двигаем в сторону «виноградника у моря», ведь именно так с испанского переводится название Винья-дель-Мар.
На самом деле, Винья-дель-Мар и Вальпараисо – это практически один большой город, граница между ними проходит по улице, разделяющей два района. Но если Вальпараисо ведет свою историю со времен испанского завоевания Америки, то Винья-дель-Мар был основан не так давно – в 1874 году молодой инженер Хосе Франсиско Вергара, удачно женившись на дочке могущественного политика, предложил с одобрения тестя построить новый, независимый от Вальпараисо город с блэкджеком и шлюхами. Революционная идея всем пришлась по вкусу, и Винья-дель-Мар стал быстро разрастаться. Береговая линия Чили составляет без малого почти 6.5 тысяч километров, однако, богатым чилийцам почему-то полюбился именно этот кусочек земли у Тихого океана. Если у тебя нет усадьбы или родового поместья
Между тем, с точки зрения пляжного отдыха Винья-дель-Мар не может похвастаться какими-либо райскими условиями. Течение Гумбольдта несет холодную воду от Антарктиды вдоль всего побережья Латинской Америки, что вкупе с частыми большими волнами делает условия для купания не совсем комфортными независимо от сезона, даже в летнее время.
Но русским людям никакой Гумбольдт нипочём. Пока отчаянно смелые плескаются в ласковых волнах Тихого океана с температурой в 13°C, остальная часть лениво попивает пина-коладу, сидя на песчаном пляже главного курорта Чили.
– Так, а это ещё что такое? – внезапно эту идиллию нарушает обеспокоенная девушка, откладывая бокал в сторону.
– Что случилось?
– Мне только что пришла SMS-ка, что с моей карты сняли 600 баксов.
– Может это какая-то ошибка? А где твоя карточка?
– В рюкзаке. А рюкзак в машине.
– Мда. Так, ну пойдем посмотрим, только прежде надо найти нашего водителя.
Я беру свой рюкзак, который с некоторых пор стараюсь никогда не оставлять без присмотра, и иду искать водилу. К счастью, он довольно быстро находится в соседней кафешке, и мы все вместе полные самых мрачных подозрений спешим к припаркованному у дороги микроавтобусу. На первый взгляд он выглядит нетронутым: сигнализация не орет, стекла на месте, двери закрыты. Немного озадаченный водитель обходит машину по кругу, затем возвращается к задней двери и проводит пальцем по замку на ней, из которого торчит едва заметный кусок какой-то железки. Значит, никакой ошибки нет, и мы реально стали жертвой столь печально известной южноамериканской преступности.
У воришек было мало времени, потому они действовали быстро и впопыхах. Вскрыв заднюю дверь микроавтобуса, они вытащили только то, до чего смогли дотянуться, а именно: сваленные в беспорядке на последнем ряду кресел сумки и рюкзаки, которые их владельцы посчитали не нужным брать с собой на пляж. В итоге, кто-то просто лишился своих вещей, но двум девочкам повезло меньше всех: вместе с наличными деньгами и кредитками грабители умыкнули также и все документы, включая паспорт. В полном составе мы загружаемся в машину и в полной тишине едем в полицейский участок, который находится совсем неподалеку. Пострадавших приглашают пройти в отделение для дачи показаний и составления описи украденного, а копы тем временем объявляют план «Перехват».
Впрочем, как и следовало ожидать, никакие оперативно-розыскные мероприятия результат не дают. Дежурный полицейский вручает каждому потерпевшему бумажку с печатью и советует следить за своими вещами и никогда не терять бдительности.
Всё это очень удивительно. В более бедных Перу и Боливии криминал обошел нас стороной, а в самой богатой стране Латинской Америки нас обчистили прямо средь бела дня. Отрадно лишь то, что случилось это уже ближе к концу путешествия и не слишком повлияло на общее впечатление, хотя осадочек, конечно, остался неприятный. Ещё в Вальпараисо меня удивили некоторые местные жители, которые указывали на мой болтающийся на животе фотоаппарат и жестами советовали убрать его подальше. «Странные люди, – думал я, – мы же не в фавеллах Рио-де-Жанейро». Но только потом я стал обращать внимание на всякие любопытные детали, которые свидетельствовали, что с безопасностью здесь не всё хорошо. К примеру, во многих уличных кафе к столикам снизу приделаны специальные карабины, к которым можно пристегнуть сумочку и таким способом сохранить нажитое непосильным трудом имущество в случае нападения грабителей.
* * *
На сей минорной ноте совместная часть поездки подходит к концу, дальше наши пути разделяются. Кто-то возвращается в Москву зарабатывать на следующее путешествие, кто-то летит в соседнюю страну продолжать тур по Южной Америке – практически у всех есть свои планы. Или были планы… до злополучной кражи паспорта. Но не будем о грустном, что же касается меня, то я остаюсь в Чили и направляюсь ещё южнее в загадочную и таинственную Патагонию.
В Чили почти нет железных дорог, поэтому добраться из одного конца страны до другого можно либо на самолете, либо на автобусе. Несколько крупных транспортных компаний поделили между собой рынок перевозок, не допускают туда посторонних и активно лоббируют в правительстве свои интересы, блокируя развитие альтернативных видов транспорта. Так что вариантов у меня особо нет. Из Москвы я забронировал себе раскладное сиденье-люкс в ночном автобусе до города Пукон. До полноценной кровати оно, понятное дело, не дотягивает, но в целом обеспечивает достаточно неплохой комфорт и позволяет более-менее выспаться, не чувствуя себе утром разбитым и уставшим.
Пукон
Почему Пукон? Вообще в Чили небольшой городок Пукон, основанный в 1883 году в качестве военного форта для охраны восточных границ страны, считается ни много ни мало «столицей активного туризма». Треккинг, хайкинг, сплав по горным речкам на рафтах или каяке, парапланеризм, горные лыжи, маунтинбайк – проще сказать, чего здесь нет. Каждый найдет себе здесь занятие по душе. Если экстрим не нужен, всегда можно съездить на какие-нибудь в изобилии бьющие поблизости горячие источники и расслабиться в бассейне с подогретой сульфат-бикарбонат-кальцийсодержащей водой.
Громадье планов немного сдерживает только не очень хорошая погода. Над городком и близлежащими окрестностями нависают тяжелые тучи, которые могут в любую минуту пролиться плотным холодным ливнем. Но я надеюсь, что до этого дело не дойдет и вскоре погода наладится.
В Пуконе я планировал задержаться на два дня, посвятив первый день визиту в Национальный парк Уэркеуэ (Huerquehue). В лоб название парка, означающее на каком-то древнем индейском наречии «место связного», читается как-то неприлично, но надо помнить, что в испанском языке буква h не произносится, а пишется красоты ради. Так вот, это «место связного» находится в 33 километрах от Пукона и до него можно добраться на автобусе. Проблема здесь лишь в том, что автобус ходит всего три раза в день: в 8:30, в 13:00 и в 16:00.
У меня был блистательно разработанный план. Я специально взял такой рейс из Сантьяго, чтобы прибыть к 7:00 часам в Пукон, неспешно дойти до гостиницы, бросить там вещи и со спокойно душой отправиться на автовокзал. Но даже самые тщательно проработанные планы не застрахованы от влияния случайностей, которые могут сразу спустить всю затею в унитаз. Кстати, если уж речь зашла об этих нехитрых устройствах… Это удивительно, но везде в отелях Южной Америки на стене висит объявление на нескольких языках с призывами не бросать туалетную бумагу в унитаз, а, попользовавшись, аккуратно складывать её в заботливо поставленное рядом ведро. Причем это было как в соляных отелях Перу, так и в четырехзвездочном отеле Сантьяго с высоким рейтингом на tripadvisor. Лишь где-то в Чили я узнал, что всё дело в каком-то особом сорте бумаги, которая используется в Южной Америке и не растворяется в воде, вследствие чего напрочь забивает канализацию. Могу лишь выразить искреннюю благодарность шведам, наладившим в России производство многослойной Zewa Deluxe, у которой в воде растворяются даже втулки, позволив тем самым нашей стране разом сделать качественный скачок вперед.
Но ладно, хватит лирических отступлений. В моем случае роковой случайностью оказалось желание девочки из ресепшен немного подольше поспать у себя дома, так что, добравшись до отеля, я обнаруживаю перед собой только закрытые двери. Свой телефон я благополучно оставил в такси по дороге в Домодедово, так что всё, что остается делать – это сидеть на берегу и смотреть как медленно уходит под воду мой великолепный план.
Через 40 минут, видимо, от постоянного треньканья входного звонка просыпается один из постояльцев отеля, открывает мне дверь, вникает в проблему и вызванивает по телефону администрацию. Ещё через 15 минут прибегает запыхавшаяся девочка, выдает мне ключи и предлагает горячий чай. За чай спасибо, но потерянного времени он всё равно не вернет. Я оставляю в номере свой багаж и, уже никуда не торопясь, спокойно бреду к автовокзалу. Может всезнающий Интернет ошибается и расписание на самом деле другое? Или вдруг автобус сломался и пассажиры ждут другого? Или прилетели ящеры с планету Нибиру и в это самое время проводят свои эксперименты над желающими отправиться в Уэркеуэ? Конечно же, нет. Автобус уже ушел и следующий будет только через четыре часа…
На мое счастье среди внимательно рассматривающих доску объявлений с расписанием автобусов обнаруживается мой собрат по несчастью, который так же пропустил утренний рейс до парка. Сам он из Франции, но последние полгода катается по Южной Америке и за это время успел неплохо поднатореть в испанском. Он обращается с вопросом к курящим рядом со стоящими автобусами мужикам, после чего сообщает мне, что на нужный рейс мы опоздали, но через 10 минут в том направлении отправляется другой автобус. В парк он не идет, но водитель высадит нас на ближайшей к нему остановке. Небольшая сложность лишь в том, что эта остановка находится в 10 километрах от входа.
– Это не страшно, – говорит француз, – там можно поймать попутку. И даже если не поймаем, всё равно будем в парке раньше, чем на автобусе в 13:00.
Перспектива топать сначала 10 километров в гору для тренировки, а потом ещё сколько-то уже для трека в самом парке мне не особо улыбается, но вариантов особо нет.
– Хорошо, – отвечаю я и лезу вслед за моим новым товарищем в видавший виды автобус.
После 20 минут тряски водитель останавливается у развилки и жестом приглашает нас к выходу, дескать, приехали. Я выползаю на дорогу и смотрю по сторонам. Дикая глушь, ни машин, ни людей, только птицы щебечут в кронах деревьев. И десять километров в горку до парка. Не снижая ритма, мы проходим почти половину нужного расстояния, прежде чем на наш отчаянный призыв останавливается попутная машина с двумя парами молодых чилийцев. Парень на заднем сиденье сажает девушку себе на колени, и мы с французом с трудом втискиваемся в небольшую легковушку. Не знаю, какие чувства двигали этими ребятами, когда они пускали к себе двух иностранцев в и без того заполненную машину, но без их помощи нам пришлось бы очень и очень трудно.
Служащий парка говорит, что для однодневных треков в общем есть два маршрута под условными названиями «Три озера» и «Вулканы». Но для «Вулканов» сейчас не очень подходящая погода – маршрут предполагает восхождение на небольшую гору, откуда должен открываться чудесный вид на несколько близлежащих вулканчиков.
– Но облачность сейчас низкая, вы ничего не увидите. – Служащий с жиденькими усами над губой энергично машет рукой, от чего его фуражка сильней налезает на лоб, делая его похожим на молодого Адольфа. – Ничего!
Ну ничего так ничего, тогда пойдем к озерам.
Если верить карте, то дорога до озерной триады занимает 2.5 часа и, соответственно, столько же обратно. У нас не очень много времени, так как нужно успеть на последний автобус обратно в Пукон и в этот раз очень хотелось бы на него не опоздать. Француз резко стартует с места и прямо-таки летит вперед. Я не могу пожаловаться на отсутствие физической формы, но временами поспевать за ним было тяжело. «Русские не сдаются!» – думаю я про себя и упрямо переставляю ноги на спиралью уходящей вверх тропе. От основного маршрута иногда отходят ответвления к какому-нибудь водопаду или пещере, но мы оставляем их на обратный путь.
Такими темпами за пару часов мы доходим до озер, нагнав по дороге стартовавших ранее туристов. Есть время на небольшой пикник и на оставшиеся водопады.
Назад я добираюсь уже без особых проблем. Легкую нервозность доставляет лишь процедура посадки в небольшой автобус: первыми заходят обладатели билетов туда-обратно, которые быстро занимают весь салон, и только потом запускают одиночных пассажиров вроде меня с французом. Но тех, кто хоть раз ездил в час пик по Таганско-Краснопресненской линии московского метрополитена, таким мелочами не испугать.
Главной достопримечательностью Пукона считается расположенный рядом действующий стратовулкан Вильяррика. Он является одним из немногих активных вулканов в мире, у которого воочию можно наблюдать расплавленное лавовое озеро. Начиная с XVI-го века Вильяррика извергался несколько десятков раз, причем максимальный перерыв затишья не превышал 30 лет. Как зафиксировано в летописях, самое раннее извержение произошло в 1558 году, а последний раз это памятное событие случилось всего за полгода до моего визита в Пукон и потребовало эвакуации части города. Впрочем, местные жители привыкли жить на пороховой бочке и воспринимают свой вулкан просто как часть пейзажа. Мне кажется, что точно такие же чувства испытывают и работники АЭС.
Понятно, что такое соседство не может не привлекать в Пукон туристов со всех концов света, которые желают своими глазами взглянуть на живописное озеро лавы и своими легкими вдохнуть свежей серы из бьющих фумарол. Многочисленные агентства наряду с рафтингом и конной прогулкой предлагают так же и восхождение к кратеру вулкана. Стоит ли говорить, что горячая лава Вильяррики являлась моей основной целью посещения Пукона? Вернувшись с Уэркеуэ, я последовательно обхожу практически все агентства города, хотя можно было остановиться и сразу после визита в самое первое.
Несмотря на то, что высота вулкана составляет всего 2847 метров, на его вершине круглый год лежит снег. Без специального снаряжения к кратеру никак не добраться, к тому же удачному восхождению должны ещё способствовать благоприятные погодные условия. К сожалению, В Южном полушарии сейчас весна, поэтому погода очень переменчива и непостоянна. Сотрудники в каждом агентстве, куда я захожу для выяснения возможности восхождения, смотрят на сайт с прогнозом погоды и отрицательно качают головой. Завтра ожидаются низкая облачность и сильный ветер. Приходите через пару дней. Чёрт! Но у меня нет пары дней!
Это мой самый большой облом за всё посещение Южной Америки. Чем тогда заняться, если с вулканом не получилось? Я опять обхожу туристические агентства в поисках чего-нибудь интересного. Везде выбор более-менее стандартен, но вот в одном из них на глаза мне попадается табличка с маршрутами для даунхилла в окрестностях Пукона.
– Что, можно куда-нибудь записаться? – спрашиваю я у сплошь покрытого татуировками молодого парня, что сидит за компьютером у входа.
– Хм, сейчас вообще-то ещё не сезон, но я уточню на всякий случай можем ли мы организовать что-то подобное.
– Будьте так любезны.
Он кому-то звонит и после непродолжительных переговоров сообщает мне, что вроде как завтра во второй половине дня они могут устроить для меня спуск с Вильяррики. Это прекрасное известие! Если на этот проклятый вулкан нельзя подняться, так я хоть скачусь с него…
На следующий день в означенное время я прихожу к дверям агентства, где меня уже ждет пикап с загруженными в багажник двумя велосипедами. Я сажусь в машину, и мы едем в сторону скрывающегося под густыми облаками вулкана. Территория близ Вилльяррики вместе с ещё парочкой расположенных рядом вулканов поменьше входит в одноименный Национальный парк, так что без разрешения туда не прошмыгнешь. На КПП наш пикап, видимо, уже хорошо знают, так что без вопросов открывают шлагбаум и желают удачи. Мне она сегодня точно понадобится.
Машина останавливается недалеко от второй очереди подъемников. Зимой здесь функционирует горнолыжный курорт, но сейчас все креселки выключены – снега внизу уже нет. Гид-инструктор достает из багажника велосипеды, вручает мне шлем с защитой и осторожно интересуется, имею ли опыт даунхилла?
– Конечно, – уверенно отвечаю я, памятуя об успешном покорении Дороги смерти в Боливии.
– Хорошо, тогда поехали. Следуй за мной, – удовлетворенно говорит гид и направляет свой велосипед в сторону ущелья.
– Что, прямо вон туда?
– Да, прямо туда. И держись немного левей.
– Э-э-э…
Что сказать? Дорога смерти по сравнению с этим – легкая воскресная прогулка в парке. Здесь нет дороги в привычном понимании, только общее направление, т.е., как и было обещано, ты просто съезжаешь с горы со всеми вытекающими – уклон, камни, много камней. Ценой громадных усилий и невероятного везения я преодолеваю ущелье, и мы вкатываемся в лес. Теперь к препятствиям добавляются ещё и деревья.
Местами спуск проходит по каким-то частным территориям, так что приходится преодолевать заборы с колючей проволокой.
Конечная точка маршрута – это агентство, откуда всё и началось. Гид говорит, что в новом сезоне я первый, кто проехал по этому маршруту. Врет, наверно, но всё равно приятно. К тому же я умудрился ни разу так и не грохнуться, хотя и был очень близок к этому.
Озерный край
Из Пукона мой дальнейший путь лежит в город Пуэрто-Монт, где есть аэропорт, из которого я смогу добраться до юга страны. За 4 часа очередной автобус довозит меня до автовокзала, удачно расположенного прямо в центре города. Мой рейс вылетает поздно вечером, так что у меня есть почти весь день, чтобы посмотреть этот город. Я покупаю билет на аэроэкспресс, оставляю вещи в камере хранения и отправляюсь на знакомство с важным промышленным и культурным центром юга Чили.
Пуэрто-Монт был основан 12 февраля 1853 года немецкими колонистами, прибывшими в Чили по приглашению правительства. Немцы со свойственной им педантичностью принялись восстанавливать на далекой земле облик своей любимой Германии. Пересекающиеся под прямым углом улицы, деревянные дома с остроконечными черепичными крышами и резными флюгерами, декоративные балконы с коваными решетками и, конечно же, пивнушки с борделями. Но за полтора столетия переселенцы смешались с местным населением, бордели позакрывались, а из старых домов остался только кафедральный собор из красного дерева на главной площади. Фатерлянд потихоньку превратился в самый заурядный латиноамериканский городок.
Делать в Пуэрто-Монте особо нечего, каких-либо значимых достопримечательностей здесь нет. Можно лишь отметить, что тут родился видный чилийский революционер Луис Корвалан, но и только что. Немного побродив по центру и не найдя более ничего интересного, я решаю съездить в соседний городишко под названием Пуэрто-Варас, расположенный всего в 20 километрах от Пуэрто-Монта. Он также был основан немецкими колонистами в середине позапрошлого столетия, о чем теперь ненавязчиво напоминают флаги на многих зданиях города.
Посконные немецкие дома сохранились здесь не в пример лучше, восемь их них объявлены национальными памятниками страны.
Так уж случилось, что Чили располагается на Тихоокеанском огненном кольце – области по периметру Тихого океана, в которой находится большинство действующих вулканов. На долю страны приходится около 15% всех активных вулканов мира, при этом общее их количество составляет почти три тысячи, начиная с небольших конусов и заканчивая гигантскими воронками, диаметр которых достигает нескольких десятков километров. Можно сказать, что куда здесь ни плюнь – везде попадешь в какой-нибудь вулканчик. Так, над Пуэрто-Варасом возвышается могучий Осорно высотой 2661 метров над уровнем моря.
И хотя последний раз он извергался в далеком 1869 году, Осорно до сих пор считается одним из самых активных вулканов в Андах. Репутация, знаете ли. Впрочем, местным жителям не до глобальных угроз, они решают свои локальные задачи.
Гуляя вдоль озера Льянкиуэ, на берегу которого раскинулся Пуэрто-Варас, мне на глаза попадается весьма любопытное здание, напоминающее одновременно логово хиппи из далеких 60-х и сказочный домик из произведений братьев Гримм. По факту это оказывается дом-музей местного художника Пабло Фьерро (Pablo Fierro). Дом – так как сеньор Пабло в нем живет и работает, а музей – поскольку он тащит туда всякую рухлядь разных эпох, собранную по блошиным рынкам, и находит ей новое применение для украшения интерьера. Я нахожу художника на чердаке за работой, он раскрашивает старый чайник, который вскоре займет свое место среди экспонатов его музея.
Но мне пора возвращаться обратно в Пуэрто-Монт. Впереди меня ждет самая холодная и пустынная часть моего путешествия.
Пунта-Аренас
Пунта-Аренас – это самый южный город Земли с населением более 100 тысяч человек, а также самый южный город, находящийся на континенте. Если не брать в расчет архипелаг Огненная земля, то дальше только Антарктида.
Странное, фантастическое это, верно, было зрелище, когда четыре корабля впервые в истории человечества медленно и бесшумно вошли в безмолвный, мрачный пролив, куда испокон веков не проникал человек. Страшное молчание встречает их.
Стефан Цвейг. «Подвиг Магеллана»
Фернан Магеллан открыл пролив, которому он по праву первопроходца дал красивое название – пролив Всех Святых – в 1520 году. К концу века испанская корона осознала всю важность этого морского пути, который теперь в честь открывателя стал называться пролив Магеллана, и повелела организовать в этих суровых краях поселение, чтобы застолбить за собой эту территорию. Нельзя сказать, что прохождение пролива является безопасным, много моряков отправилось здесь на дно, однако у мыса Горн кладбище погибших кораблей не в пример больше.
Перечить королевской воле в те годы было сложно, можно запросто лишиться головы. Так что вскоре к далеким берегам отправилось 16 кораблей с 2200 колонистами на борту. Через два с половиной года до места добрались лишь 4 из них с несчастными 300 поселенцами. Суровый климат, недостаток жратвы, лишения и невзгоды, а также постоянные набеги воинственных индейцев привели к гибели колонии. Следующие два века моряки сходили на берег Магелланова пролива только при крайней необходимости.
Но времена идут, а политические амбиции стран, претендующих на хоть и безжизненные, но стратегически важные земли только растут. В 1843 году усилившиеся разногласия Чили с Аргентиной побудили чилийское правительство заняться освоением региона и основать здесь новое поселение. В 1848 году новый губернатор перенес колонию на 50 километров севернее, где сейчас и располагается современный Пунта-Аренас.
Поскольку тогда Панамского канала ещё не было и в помине, этот путь через пролив Магеллана был единственным, по которому корабли попадали из Атлантического океана в Тихий. Всего за несколько лет маленький городок превратился в крупный экономический центр, которому уже не были страшны климат и недостаток пропитания. Что до индейцев, то их к тому времени уже благополучно вырезали.
Но счастье продолжалось недолго. В 1920 году был открыт Панамский канал и значимость опасного южного пролива стала снижаться. Городок стал чахнуть и покрываться пылью. Но потом совершенно случайно здесь нашли нефть-матушку и газ-батюшку – на короткое время, пока все недра не выкачали в погоне за длинным песо, Пунта-Аренас пережил второе рождение.
Несмотря на то, что сегодня в Пунта-Аренасе работает ряд крупных предприятий, по сравнению с прошлым веком экономическое значение всего региона значительно снизилось. Основным источником доходов здесь являются туристы, которые ежегодно прибывают, чтобы немного померзнуть и полюбоваться местными суровыми красотами.
Что же до первооткрывателя этих мест, то благодарные потомки установили ему в центре города памятник. Великий мореплаватель, смотрящий на Огненную Землю, возвышается над скульптурами индейцев – коренного населения, которое колонизаторы в XIX-ом веке практически уничтожили.
Торрес-дель-Пайне
Главной же достопримечательностью этого региона (и одной из главных достопримечательностей всего Чили) является национальный парк Торрес-дель-Пайне (Torres del Paine). В 2013 году журнал National Geographic поставил парк на пятое место среди самых красивых мест нашей маленькой планетки. Небольшая проблема заключается лишь в том, что расположен он в 300 километрах от Пунта-Аренаса и просто так туда не добраться.
Времени у меня не так много, вернее, его нет вообще, поэтому автобусы, что ходят пару раз в день отпадают сразу. К счастью, даже в этой глуши есть прокат автомобилей, где я получаю дохленький Chevrolet Aveo за 50 USD в день. Участливые путеводители и прочие размещенные в Интернете рекомендации туристам настоятельно советуют ехать в парк только на джипе с высоким клиренсом и полным приводом. Дескать, по местным грунтовым дорогам на легковушке можно и не проехать. На всякий случай я интересуюсь у оформляющего мне документы клерка достоин ли Авео чести въехать на территорию Торрес-дель-Пайне? Ну, говорит клерк, сейчас уже конец весны, так что вполне. Но надо быть очень аккуратным и осторожным. Не желаете, кстати, докупить страховочку от повреждений днища? А то, знаете ли, всякое бывает. Пожалуй нет, я буду вдвойне осторожным и аккуратным.
Все адреса, явки и пароли остались у меня в телефоне и, соответственно, в Москве. Резервная копия есть на планшете, но почему-то именно в Патагонии электричество оказывается не той системы и планшет перестает заряжаться. Остается всего 20% на черный день. Соответственно, ни о каком навигаторе речи уже нет, придется ехать по старинке, ориентируясь по солнцу и звездам. Благо что дорога под звучным именем "Ruta del Fin del Mundo" здесь всего одна.
В двухстах километрах от Пунта-Аренаса лежит маленький городок под названием Пуэрто-Наталес. Это ближайший к Торрес-дель-Пайне населенный пункт, не считая хуторов на три дома. Я останавливаюсь здесь на ночь, чтобы завтра рано утром направиться уже в парк.
Многие так делают, собственно говоря, в последние десятилетия основным источником доходов жителей Пуэрто-Наталеса является туризм. Город в 20 тыс. жителей чуть более, чем полностью состоит из отелей, гостевых домов и магазинов с туристическим снаряжением, где можно в прокат взять палатку, горелку и гида в придачу. Даже возведенный более ста лет назад в эпоху бурного освоения этого региона мясоперерабатывающий завод недавно был перестроен в гостиницу.
На всякий случай я запасаюсь провиантом на три дня, заправляю полный бак бензина и после небольшой прогулки по городу отправляюсь спать. Завтра будет тяжелый день.
Утро Пуэрто-Наталес встречает хорошей погодой, но я уже знаю, что в Патагонии тучи из ниоткуда могут налететь совершенно внезапно. Так и есть – по мере продвижения на север небо начинает заволакивать низкой облачностью. Вместе с облаками растет и моя тревожность – я усиленно смотрю по сторонам, стараясь не пропустить ни одного дорожного указателя, чтобы не заблудиться или уехать куда-нибудь не туда. Машин тоже практически нет, лишь изредка попадаются одинокие встречные автомобили. Дорога тоже портится – сначала появляются небольшие ямы и трещины на асфальте, затем ямы становятся всё больше, а асфальта всё меньше, и наконец, он исчезает совсем. Скорость приходится держать не больше 40 км/ч.
Возле очередной развилки я замечаю двух отчаянно голосующих юношей лет 16-17, которые непонятно как здесь вообще оказались. Обычно я никогда не беру пассажиров, но памятуя как в Пуконе местные жители ценой собственного неудобства подвезли нас с французом до входа в парк, торможу у края дороги, окатывая их клубами пыли. Они не говорят по-английски, я – по-испански, но нам нужно в одно и то же место и теперь в машине у нас есть телефон с GPS.
Чудеса современных технологий помогают мне не сбиться с маршрута, и вскоре я паркуюсь возле отеля Las Torres, от которого наверх ведет тропа к Голубым башням, или Торрес-дель-Пайне – трем иглообразным гранитным скалам, давшим название и всему парку. Здесь я прощаюсь с моими пассажирами, теперь каждый сам за себя.
Чем выше я поднимаюсь, тем хуже становится погода: временами (и местами) начинает идти снег. Есть неиллюзорный такой шанс не увидеть главную достопримечательность парка! Но делать нечего, в любом случае второго шанса у меня уже не будет.
В конце концов я добираюсь до смотровой площадки, откуда открывается вид на башни высотой от 2 600 до 2 850 метров. Впрочем, вершины скрыты туманом, так что достоверно об их высоте в данный момент я сказать не могу. Впрочем, бывает и хуже, и я рад, что видно хоть как-то.
Какое-то время я просто сижу на берегу озера и жду
К вечеру, как ни странно, погода налаживается и становится очень даже неплохо, если не считать похолодания практически до нуля.
Я забираюсь на близлежащую горочку, откуда в просветах между облаками можно разглядеть остроконечные изломанные вершины башен. Самая дальняя башня, Южная, скрыта за горным массивом, но две оставшиеся – Центральная и Северная – видны очень хорошо. Что ж, башни осмотрены, я ставлю в блокнотик галочку.
Теперь можно устраиваться здесь на ночлег. Вариантов масса:
- Отель (hosteria) **** со всеми удобствами – стоимость номера от 200 долларов США;
- Рефухио (refugio) – что-то типа хостела (дословно с испанского рефухио означает «укрытие»), т.е. здание с крышей, состоящее из нескольких комнат с рядами двухъярусных кроватей. Одна из кроватей на ночь может быть вашей за каких-то жалких 50 долларов;
- Кемпинг (campamento) – иногда это отдельная площадка на тропе, но чаще всего рефухио помимо кроватей предлагает как просто место на поляне, так и палатку в аренду всего за 15 долларов.
В отличие от национальных парков Соединенных Штатов национальные парки Чили не предполагают удобного проезда на машине к основным смотровым площадкам. Не стал исключением и Торрес-дель-Пайне. Здесь нужно много ходить пешочком, да в горочку. Большинство приезжающих сюда туристов выбирают один из двух основных маршрутов, проложенных через парк:
- W-трек – 4-5-дневный маршрут, проходящий вдоль южных склонов горного массива Пайне;
- O-трек или Окружная тропа (исп. El Circuito) – 8-дневный маршрут, проходящий вокруг массива Пайне, который включает в себя и W-трек.
У меня всего два с половиной дня, что конечно же, непозволительно мало для этих мест. Чтобы попасть на другую часть W-трека, я должен успеть на катер, который трижды в день: в 9:00, 12:00 и 16:00 ходит через озеро Пеое (Pehoé). Желающих попасть на корабль очень много, а вот мест на нем не очень. К тому же я не бронировал билеты заранее. Поэтому уже в 8:00 я оставляю машину на парковке и направляюсь к небольшому зданию у лодочной станции. Там уже нервно переминаются с ноги на ногу несколько ещё более предусмотрительных туристов. Закрыто! Через десять минут двери все-таки открываются, но внутри работает только буфет, где на завтрак можно купить себе кофе и булочку. Наконец, за пять минут до отправления, когда у входа собралась уже внушительных размеров толпа, к причалу подходит катер, с которого неспешно сходит чилиец в капитанской фуражке. Не тратя времени на предварительную продажу билетов, он просто запускает всех сразу на свой катер.
Через полчасика, обилетив по дороге всех пассажиров, капитан причаливает к противоположной части озера. У меня есть около семи часов, чтоб погулять в окрестностях и успеть вернуться назад на обратный рейс. В общем-то, варианта здесь всего два: ледник на озере Грей или Французская долина. Настоящий ледник как в Антарктиде и Гренландии или самая красивая долина Торрес-Дель-Пайне?
Именно поэтому большая часть посетителей сразу идет на W-трек и не испытывает такие муки выбора.
Я решаю идти идти на ледник. Указатель на столбе говорит, что до него можно дойти за 3.5 часа. Итого, 3.5 часа туда и столько же обратно, как раз вернусь к пароходу.
Южное Патагонское ледниковое плато является третьим по величине на планете после Антарктиды и Гренландии. Его составляют несколько ледников, в том числе и тридцатикилометровый ледник Грей, медленно сползающий в одноименное озеро полукилометровой глубины.
Ледник красив. Особенно, когда удается подойти поближе, чтобы рассмотреть его потрясающий голубой цвет. Меня переполняет странное чувство чистой радости и глубокого удовлетворения, как при окончании трудной и сложной работы. После недель подготовки и поиска скудной информации в Интернете, мне удалось долететь, доехать, доплыть и, наконец, дойти сюда. Нигде не застрять, не заблудиться, успеть на катер и пройти по одиннадцатикилометровой тропе до огромного ледника, который я раньше видел только на картинках…
Из-за глобального потепления все ледники тают. Сия чаша не миновала и ледник Грей, за последние 10 лет он сильно уменьшился в размерах, хотя по-прежнему остается одним из самых больших ледников Патагонии. Время от времени от него откалываются различного размера айсберги, который начинают свой неторопливый путь к началу озера, где им суждено медленно растаять (если по пути они не встретят свой «Титаник»), напоминая случайным зрителям о тщетности бытия и вечном круговороте природы.
В последний день переменчивая патагонская погода неожиданно успокаивается. На небе нет ни облачка, стихает даже постоянно дующий здесь шквальный ветер. Красота! Жаль, что мне приходится уже уезжать. На американский манер я объезжаю немногочисленные смотровые площадки, расположенные рядом с проложенной по парку дорогой. Яркое солнце и голубое небо творят чудеса, и Торрес-дель-Пайне начинает играть новыми красками.
Территория парка составляет без малого 2.5 тысячи гектар, и на этой территории собраны практически все ландшафты Патагонии – патагонская степь, магеллановы субполярные леса, андская пустыня. С тех пор, как более полувека назад здесь запретили охоту, местная фауна потеряла всякий страх перед человеком. В Торрес-дель-Пайне очень хорошо себя чувствуют пумы, лисицы, чилийский олень, но особо много здесь гуанако – предков современных лам.
В солнечный безветренный день целые стада гуанако спускаются из андской пустыни в патагонскую степь, чтобы спокойно попастись на травке вдоль дороги, абсолютно не отвлекаясь на проезжающие мимо автомобили. Турист – не пума, чего им боятся? Какое-то время я наблюдаю за мирно жующими травку парнокопытными, но оно, к сожалению, уже на исходе. Я сажусь в неплохо себя зарекомендовавший на грайвийных дорогах и обошедшийся без повреждений днища Aveo и держу курс обратно в Пунта-Аренас, где у меня осталось ещё одно незавершенное дельце.
* * *
Недалеко от Пунта-Аренаса располагаются две крупнейшие колонии пингвинов на юге Чили. Каждый год с ноября по март многотысячная армия нелетающих птиц прибывает к местечку Сено Отвэй (Seno Otway) и острову Магдалена (Isla Magdalena) для воспроизведения потомства. Они приплывают сюда специально из Аргентины и центральной части Чили, чтобы свить гнезда и высидеть там маленьких пингвинчиков. Обе колонии доступны для посещения туристами, предоставляя таким образом возможность понаблюдать за птицами в естественной для них среде обитания.
До Сено Отвэй добираться проще, особенно, когда у тебя есть машина, но и пингвинов там гораздо меньше, чем на о. Магдалена. К тому же, как я успел прочитать в Интернете, за несколько месяцев до моего посещения Чили эту колонию вообще закрыли для туристов, так как численность пингвинов в ней упала до критической отметки. Поэтому остается одна Магдалена.
С ней тоже непросто. На остров можно попасть либо на скоростных двадцатиместных катерах, либо на официальном пароме. Катера ходят рано утром и по идее каждый день, паром в 15:00 всего несколько раз в неделю. Это в теории, на практике же, как и всё в Патагонии, зависит от погоды. Есть ветер и волны – нет пингвинов, и, соответственно, наоборот. Сразу по прилету в Пунта-Аренас я зашел в парочку контор, где мне пояснили, что точно сказать будет ли рейс они смогут только за день до отправления, хотя деньги готовы принять хоть сейчас. Меня это не особо устраивало, поэтому я решил, что в последний день в Торрес-дель-Пайне как раз будет ясно, что там с погодой, и я вполне могу успеть на паром до острова, тем более, что и стоит это почти на сто баксов дешевле.
Через два часа паром высаживает шумную толпу с фотоаппаратами наперевес у небольшого причала. У нас есть час на прогулку по огороженным дорожкам, выходить за пределы которых строго запрещено. Остров Магдалена является пингвиньим заповедником, и люди здесь лишь гости.
Есть несколько видов пингвинов, наиболее красивые из них – это императорские и королевские пингвины, достигающие в холке 130 см. На Магдалене же обитают куда более мелкие магеллановы пингвины ростом чуть выше человеческого колена. За императорскими нужно ехать на Огненную Землю.
По прибытии чувствуется, что мы именно в пингвиньем заповеднике. В воздухе стойко воняет рыбой и птичьим дерьмом. Вообще удивительно, как на этом очень маленьком и каменистом куске суше посреди пролива Магеллана умудряется помещаться несколько десятков тысяч пингвинов? И самое главное, почему именно здесь, что их сюда привлекает уже сотни лет? Практически вся поверхность острова изрыта многочисленными норами, в которых пингвины и высиживают свое потомство.
Не лишним будет также отметить, что на протяжении всей своей жизни (а это около 15-20 лет), пингвины заводят детишек с одним и тем же партнером, и живут преимущественно в одной и той же норе. Стабильность!
Кроме пингвинов на острове гнездятся ещё несколько видов чаек и каких-то других птиц, краткое описание которых тщательно изложено в небольшом музее, что расположен в здании бывшего маяка.
Час пролетает незаметно, и вот пора снова забираться на паром. До самолета в Сантьяго остается ещё некоторое время, которого как раз хватит на патагонский стейк с чилийским вином. Трехнедельное путешествие по Южной Америке подходит к концу, впереди почти двое суток перелетов домой. Затерянный в горах древний город инков Мачу-Пикчу, промозглая Дорога смерти, таинственный кокс-бар Route 36, неземные пейзажи солончака Уюни и холодная красота Патагонии – пожалуй, впечатлений хватит надолго. Должно хватить…
* * *
первая часть.
вторая часть.
третья часть.
Комментариев нет:
Отправить комментарий