* * *
Комодо
Самолет приземляется в аэропорту маленького городка Лабуан-Баджо (Labuan Bajo), откуда стартуют все экскурсии к национальному парку Комодо. Мы ничего заранее не бронировали, так что у нас есть три дня, чтоб найти лодку и организовать себе путешествие. План, как обычно, был очень прост: приехать в порт, где выбрать подходящий кораблик, договориться с капитаном, а дальше действовать по обстоятельствам.
Забрав багаж, мы подходим к стойке такси, чтобы добраться до города. Небольшой зал аэропорта как-то подозрительно быстро обезлюдел. Практически всех приезжающих встречают либо шаттлы отеля, либо транспорт туристической компании. Но мы ведь не ищем очевидных путей? Цены на такси фиксированы: можно доехать до любой из гостиниц по списку, либо до центрального причала города. Девушка на стойке спрашивает у нас название нашего отеля, я тыкаю пальцем в перечень направлений и добавляю, что нам нужен причал, где мы могли бы выбрать лодку. «Нет проблем», – отвечает она и сразу начинает куда-то звонить. Через несколько минут нас приглашают на выход.
Машина уже стоит прямо у дверей аэропорта. Пока мы с помощью водителя укладываем рюкзаки назад, на переднее сиденье плюхается какой-то щуплый индонезиец. Весьма странно, но мы списываем это на особенности местных перевозок. Когда мы, наконец, все усаживаемся по своим местам и машина отправляется в путь, он вдруг поворачивается к нам, протягивает руку и говорит, что его зовут Крис и он рад помочь нам с выбором корабля. Фирменный индонезийский сервис…
– У нас есть лодки на любой вкус, – терпеливо объясняет Крис, демонстрируя нам ламинированные листы с мутными картинками, распечатанными на дешёвом струйном принтере, – например, прекрасная яхта с кондиционером обойдется вам всего в девять миллионов рупий за три дня.
Первое правило торговли в Индонезии: сбрасывай предложенную цену в три раза.
Второе правило торговли в Индонезии: всегда сбрасывай предложенную цену в три раза.
Слишком дорого, у нас есть только три.
– За три миллиона я могу вам предложить только лодку с открытой кабиной. Ночь, океан и свежий воздух.
Мы уже не какие-то там студенты с рюкзачками, готовые на любые условия. До свидания, где здесь выход?
– Постойте, – срывается с места Крис, – у нас есть и другие предложения. За шесть с половиной миллионов есть лодка с закрытой кабиной.
Мы же ясно выразились, у нас есть три миллиона рупий, которые можно потратить на аренду дырявого корыта. Выход же в этой стороне?
Крис очень хочет получить этот контракт. Свободных туристов здесь не очень много, большинство предпочитает перестраховаться и втридорога заказывает тур заранее. Если он сейчас не продаст нам хоть что-то, то с большой долей вероятности на сегодня его работа будет завершена.
– Хорошо, пять. Это максимум, на который я могу пойти, не влезая в убытки. Топливо дорогое, налоги выросли.
Мы же на набережной? Здесь должны быть и другие агентства.
– Давайте за четыре с половиной, – Крис подбегает к машине и начинает обратно запихивать стоящий на земле рюкзак, – мы можем съездить в порт и посмотреть на лодки.
Настойчивый товарищ.
Послушно ожидающий на улице водитель садится за руль и везет нас к находящемуся в пяти минутах езды причалу. Проехав через железные ворота, он заезжает прямо на пирс, к которому пришвартованы самодельные суда самого разного строения и размера. Можно гулять по пирсу взад-вперед, разглядывая корабли, но абсолютно все они будут обладать своим неповторимым и уникальным дизайном, словно каждый владелец такого судна посчитает за оскорбление, если его корыто хоть чем-то будет похоже на конкурента.
Крис проходит вдоль лодок, быстро о чем-то переговаривается с кем-нибудь из членов команды и идет дальше. Наконец, возле одной из них он останавливается и приглашается нас взглянуть. Держась за канаты, мы аккуратно забираемся на раскачивающуюся посудину и проходим к единственной каюте. Пригнув голову, мы втискиваемся в небольшое помещение на самой корме лодки. Через два занавешенных грязным тюлем окошка свет падает на полутемное спальное место, где стройными шеренгами маршируют тараканы и разучивают походную песню. Это всё или есть что-нибудь ещё?
Крис разводит руками и говорит, что многие лодки уже забронированы и отплывают завтра или послезавтра.
– Могу предложить ещё один вариант, хотя он дороже и будет стоить уже пять миллионов. Капитан свободен, и вы можете отправиться прямо сегодня.
Две отдельные каюты с электричеством. Унитаз. Душ. Четыре миллиона.
Крис уходит в рубку на переговоры. Через пару минут он возвращается и с виноватым видом сообщает, что четыре с половиной – это минимальная цена, за которую капитан готов нас взять на борт. В лодке целых три мотора, они жрут много солярки, поэтому за меньшие деньги им просто невыгодно этим заниматься.
Третье правило торговли в Индонезии: торг заканчивается, когда оппонент взмахивает рукой и устало произносит: «А-а, договорились!»
Отдав капитану Сахиру половину из оговоренных по контракту 4 миллионов 350 тысяч рупий, мы расходимся в разные стороны. У нас есть ещё около полутора часов до отправления. На корабле нас кормят, но не наливают, поэтому для полноты ощущений и более приятного отдыха нужно решить ещё и эту проблему. Мы идем вдоль дороги по направлению к рынку, намереваясь купить там к пиву диковинных тропических фруктов. Лабуан-Баджо довольно унылый городок, его улицы полны туристических агентств, пунктов проката оборудования для дайвинга и небольших магазинчиков с закусками всех сортов. Само собой, в наличии имеется и несколько мечетей. Перед агентствами стоят зазывалы с табличками в руках и, увидев издалека группу белых туристов, наперегонки бегут к ним, активно размахивая своим горячим предложением. Простите, но вы опоздали.
На рынке торгуют только рыбой и незрелыми бананами. Мечта вонзить свои зубы в спелый и сочный ананас так, чтобы сок от него стекал по уголкам рта и капал с подбородка дальше на пол, так и осталась в списке нереализованных. Зато рядом есть большой супермаркет, где мы покупаем пива с чипсами на три дня и навьюченные пакетами как мать-одиночка вечером в пятницу неспешно ковыляем обратно к пирсу. Капитан Сахир нас там уже ждет.
Программа развлечений для заезжих туристов стандартна и различается лишь незначительными деталями. Сноркелинг и трекинг – два основных занятия, предлагаемых при посещении национального парка Комодо. Для продвинутых туристов есть ещё дайвинг, но это явно не про нас. Мы выходим из порта достаточно поздно, поэтому на сегодня у нас только маска, ласты и коралловый риф.
Часа через полтора капитан бросает якорь у крошечного островка с песчаным пляжем. Это наша первая остановка, пора опробовать снаряжение для сноркелинга. Не могу сказать, что являюсь большим поклонником плавания с ластами и маской. Ну да, риф, вот перед нами огненная миллепора, а там дальше в колонии акропор находит свое убежище стайка разноцветных рыбок. Скукатища…
Елена сооружает на берегу окаменелый сад из мёртвых кораллов, а мы с Александром медленно бредем вдоль линии прибоя как торговцы чурчхелой и собираем для неё крупные причудливые обломки. Для устойчивого развития кораллового рифа требуется круглогодичная температура не ниже 18°C в самый холодный месяц и определенная солёность воды. Все эти факторы складываются здесь наилучшим образом, позволяя кораллам существовать в течение миллионов лет, пока какой-нибудь случайный подводный поток не отломит и не вынесет на берег кусок твердого наружного скелета полипа.
Капитан машет с лодки рукой, нам пора возвращаться. За то время, пока мы на берегу занимались ландшафтным дизайном, корабельный кок приготовил на ужин запеченную рыбу. Я начинаю привыкать к безмятежному времяпрепровождению после бешеной гонки предыдущих дней. Но вот капитан снова бросает якорь возле какого-то острова, поросшего буйной растительностью, и жестами приглашает нас опять лезть в воду. Хорошо, кэп, ты здесь главный.
Капитан Сахир и два его матроса не говорят по-английски. Естественно, они знают несколько слов вроде lunch, left или right, умеют считать до десяти, но какую-то осмысленную беседу вести с ними невозможно. Мы вылезли из воды, солнце уже скрылось за горизонтом, но капитан не спешит заводить свои три мотора, а лишь многозначительно смотрит на подступающие прямо к воде заросли. Постепенно воздух наполняется громким криками, и откуда-то из глубины джунглей к соседнему острову потянулась стая птиц.
Или не птиц? Уж слишком необычно они летят. Приглядевшись к пролетающей рядом птице, я различаю перепонки между лап и ушастую звериную мордочку. В былые времена этим существам приписывали ужасные свойства: их олицетворяли с гарпиями и вампирами, питающимися человеческой кровью. Невежественные европейские моряки, впервые столкнувшиеся с ними во время кругосветных путешествий, и вовсе приняли безобидных вегетарианцев за чертей… Самые крупные представители отряда рукокрылых – гигантские летучие лисицы – являются дальними родственниками летучих мышей, хотя и существенно от них отличаются. К примеру, у летучих лисиц отсутствует ультразвуковой «радар», который позволяет мышам ориентироваться в полной темноте. Вместо этого они предпочитают полагаться на зрение и чрезвычайно развитое обоняние.
Мы стоим на палубе уже полчаса, и всё это время непрекращающимся визгливым потоком крыланы летят на кормежку. Их основной рацион состоит из спелых и сочных плодов тропических растений, которые они срывают либо на лету, либо повиснув рядом на одной ноге. И хотя летучие лисицы играют важную роль в экосистеме, опыляя цветки и распространяя семена, индонезийские плантаторы считают их своим самым страшным бедствием. Крыланы поедают плоды манго, заботливо выращиваемые бедными фермерами, но на вершине трофической пирамиды стоит все-таки человек. Око за око и зуб за зуб, лисиц отлавливают и продают на базаре, их питательное мясо считается здесь деликатесом.
С рассветом летающие деликатесы возвращаются назад в мангровые заросли на ночёвку. Однажды облюбовав какое-нибудь место, колония лисиц будет жить там многие десятилетия. Повиснув на ветке и закутавшись в широкие кожаные перепонки как в одеяло, крыланы шумно устраиваются на дневной сон, чтоб вечером снова нести вред и разорение сельскому хозяйству.
От места ночной стоянки рукой подать до крупного острова Ринка (Rinca), где у нас по программе намечена первая на сегодня пешечека. Солнце ещё даже не взошло, но капитан Сахир на малом ходу уже идет к бухте, в которой расположен вход в национальный парк. Он здесь первый, поэтому занимает самое удобное место у крошечного причала. Пока ребята завтракают жаренными бананами, я перебираюсь на деревянный пирс и наблюдаю, как на другом его конце в тени небольшой будки собравшиеся гиды, помахивая длинными палками, обсуждают размер чаевых, которые можно получить с вновь прибывших туристов.
Ринка является одним из всего пяти мест на нашей планете, где сохранилась популяция гигантских варанов в естественной среде обитания. Поскольку теперь это заповедник и национальный парк, но вараны знать об этом ничего не знают и всё ещё могут представлять определенную опасность для человека, самостоятельное посещение острова запрещено. Мы проходим вперед по дощатому помосту, и от группы скучающих гидов отделяется один их них. Сегодня он наш провожатый.
Вараны как и все пресмыкающиеся являются холоднокровными животными, поэтому с первыми лучами солнца выползают из своих ночных убежищ, чтобы немного разогреться перед охотой. От причала до хозяйственных построек парка несколько сот метров и везде вдоль дороги валяются неподвижные комоды, изредка приоткрывающие глаза с целью оценить годится ли проходящий турист в добычу или нет.
Гид приводит нас к небольшому деревянному зданию и приглашает зайти внутрь. В помещении за большим столом, заваленным различными бумагами, сидит человек в фуражке и лениво обмахивается папкой с документами. Завидя нас, он бросает на стол папку, встает и протягивает вперед руку. Мы тоже очень рады встрече. Он снова садится за стол, снимает фуражку и платочком утирает пол со лба. Прежде чем идти дальше, нам нужно заплатить за вход в парк, за посещение коралловых рифов, за услуги гида, экологический сбор, а также пошлину с иностранных туристов. Пока мы пересчитываем мятые бумажки, управляющий скрупулезно выписывает билеты и разрешения.
Получив пачку квитанций, мы оставляем его наедине с папкой и выходим из здания на улицу, где наш гид всё это время покорно ждал завершения необходимых формальностей. Рядом висит импровизированная карта острова со схемами имеющихся маршрутов. Вариантов здесь немного: короткий, средний и длинный треки. Длинная, сложная и неподъемная для многих пешечка рассчитана всего на пару часов, за которые нужно преодолеть жалких пять километров.
Если гид и не очень доволен выбранным нами вариантом, то не показывает виду. Начальный этап похож на легкую прогулку по парку или ботаническому саду. Мы неторопливо идем по широкой тропинке, а гид пересказывает нам особенности жизнедеятельности драконов острова Комодо.
В дикой природе у взрослых варанов нет естественных врагов, поэтому в пищу им годится абсолютно любое живое существо, имеющее несчастье жить рядом с прожорливым хищником, в том числе и свои молодые особи. Обладая прекрасным зрением и острым слухом, охотятся они довольно простым способом, предпочитая подкарауливать добычу в засаде. Почуяв приближение жертвы, варан бросается к ней, сбивает с ног ударами мощного хвоста и старается нанести рваную рану. После этого охота считается завершенной, а в дело вступает биологическое оружие.
В слюне варана живет около шести десятков болезнетворных бактерий, а в 2009 году ученые обнаружили ещё и вырабатываемый им самим яд. Впрыснув адскую смесь в жертву, охотник может отдохнуть и расслабиться. Через сравнительно непродолжительное время у той начнется заражение крови, животное ослабеет и погибнет. К примеру, олень умирает всего за несколько дней, но здоровому и сильному водяному буйволу потребуется три недели, чтоб отдать свое тело варану.
Благодаря сдвоенному языку безжалостное пресмыкающееся способно учуять запах умирающей добычи за несколько километров, и тогда на пир сбегаются все свободные от переваривания пищи особи. Если повезет, то жрать бедолагу, вырывая крупные куски мяса, они начнут ещё живьем. Желудок варана поистине безграничен и способен переработать буквально всё – от мяса до костей, рогов и копыт. Наружу выходят только аккуратненькие овальные клубки шерсти и белые гранулы непереваренного кальция костей и мочевой кислоты. Безотходная технология, которая позволяет ему питаться раз в несколько недель, а то и реже.
На этом месте гид останавливается и заглядывает нам в глаза, пытаясь понять, впечатлены ли мы его лекцией.
– Хорошо, а людей они едят? Много жертв было в последнее время? – спрашиваю я, чтоб немного подбодрить рассказчика.
Он оживляется и говорит, что власти делают много для безопасности людей, но иногда дети по неосторожности всё же становятся жертвами нападения варанов, хотя это и случается раз в несколько лет. А первым и последним европейцем, погибшим от зубов огромной рептилии, стал швейцарский барон Рудольф фон Рединг Биберег. Он был известным охотником и искателем приключений, но здесь ему не столь повезло. В 1974 году он пошел снимать стаю варанов и не вернулся. Снаряженные по горячим следам поиски успехом не увенчались, но спустя некоторое время возле одного из холмов нашли исковерканную камеру и его очки.
– Одни лишь очки! – со вкусом повторяет гид и заливисто хохочет.
Солнце поднимается всё выше над горизонтом, нагревая воздух до температуры, намного превышающей уровень комфорта. Тропинка тем временем выходит из леса и дальше вьется между невысокими холмами, кое-где поросшими редкими деревьями. Чтобы не получить солнечный удар мы вскоре делаем остановку у одного такого оазиса. Немного передохнув и восполнив потери жидкости в организме, мы готовы продолжить путь. Внезапно наш провожатый срывается с места и с победным криком подбегает к соседним камням.
– Дракон, дракон!
Нажми и проверь свою догадку!
Всю обратную дорогу до административного центра гид вышагивает очень довольный собой. Только его зоркий глаз и многолетний опыт спасли глупых белых туристов от судьбы барона фон Рединга. У стенда с картой мы отдаем ему честно заработанные чаевые и пожимаем друг другу руки. Спящие вдоль дороги к причалу вараны уже расползлись по своим делам, поэтому на корабль мы возвращаемся без сопровождения.
Молчаливый капитан Сахир без лишних слов заводит двигатели и дает знак своим матросам отвязать лодку от причала. Медленно маневрируя между прибывающими кораблями, он выходит из узкой бухты и направляет судно на запад. Делать между перегонами абсолютно нечего, поэтому мы перебираемся на верхнюю палубу, где, удобно расположившись под навесом на деревянных лежаках с мягкими матрасами, валяемся в праздной неге, подражая комодским варанам.
Безмятежный сон нарушает капитан Сахир, который бросает якорь у очередного острова и приглашает нас залезть в воду. Нехотя мы спускаемся вниз за снаряжением и без всякого интереса по очереди плюхаемся в океан. Это точка называется Розовый пляж из-за своеобразного цвета, так как здесь в обычный белый песок «накрошены» красные кораллы, отчего весь пляж кажется розовым.
После сеанса сноркелинга и плотного обеда настает пора вступить на землю собственно острова Комодо. Капитан показывает, что у нас есть только один час на трек, что, конечно же, очень мало. Процедура схожа с той, что была у нас несколькими часами ранее: нужно взять гида с рогатиной и выбрать один из трех вариантов трека. Пройтись по длинному маршруту к гнезду варанов мы уже не успеваем, но средний вариант нам вполне по зубам.
Комодо более лесистый остров, чем Ринка, а прилегающая к административным зданиям область и вовсе представляет собой натуральный ботанический сад. Вдоль огороженной тропинки, посыпанной мелким гравием, высажены практически все деревья, растущие на территории национального парка. Возле каждого из них стоит табличка с названием. Поначалу старательный гид пытается останавливаться у табличек, чтобы рассказать очередную порцию таксономических данных, но мы быстро пресекаем эти попытки, времени у нас в обрез.
Однако, при упоминании алкогольного напитка, который в Индонезии делают из плодов произрастающей здесь пальмировой пальмы, Александр приободряется и просит с этого места подробней. Технология производства крепкой пальмовой самогонки – арака – проста и доступна любому крестьянину. На вершине пальмы прокалывается плод, а под отверстием закрепляется пластиковая канистра или ведро, куда в течение дня капает сок. Потом заполненная емкость снимается, и сок перегоняется в специальном перегонном аппарате. Арак готов к употреблению внутрь.
В целом Комодо кажется более скучным, чем Ринка. За время трека практически ничего интересного не происходит, а всё самое любопытное находится у административных зданий, где заканчивается любой из предлагаемых по острову маршрутов. Именно там располагается кухня, к которой за регулярными подачками подползают вараны. И если за время пешечки вам никто не попался, будьте уверены – на заднем дворе кухни встреча с драконом гарантирована.
Так же в непосредственно близости к пищевым отходам находят свой приют и обезьяны, и кабаны, и стадо оленей, и все прочие позиции в меню комодских варанов.
Ежели нажать на фотку, можно увидеть грозного самца оленя.
Мы укладываемся в час с небольшим и возвращаемся на корабль. Впереди у нас очередной сеанс наблюдения за подводной жизнью кораллового рифа. Тем временем к месту стоянки нашей лодки бесконечной вереницей подплывают утлые челны местных торговцев сувенирами. Они взбираются на борт и предлагают свой нехитрый товар: бусы и браслеты из жемчуга, деревянные фигурки варанов и другие предметы народных промыслов.
Капитан Сахир невозмутимо наблюдает из рубки, как мы придирчиво рассматриваем разложенные на палубе вещи, и лишь удовлетворительно хмыкает, когда огорченные продавцы ни с чем возвращаются обратно, чтобы продолжить свою миссию уже у следующего корабля с иностранными туристами.
Но вот солнце заходит, торговцы уплывают прочь, и мы остается одни на одни с природой.
Конечно, если не считать ещё нескольких таких же кораблей, что расположились поблизости на ночную стоянку. Мерное тарахтение электрогенераторов явственно напоминает, что индустриальная цивилизация своими грязными промасленными щупальцами добралась и до затерянных в океане островов. Но когда тусклый свет энергосберегающих лампочек гаснет и окружающий мир погружается во тьму, сверху постепенно как сделанная на Поляроид фотография проступает величественный Млечный путь. Хорошее время, чтобы задуматься о тщетности бытия. Ведь человек, да и вся планета Земля лишь мелкая песчинка, что затеряна среди мириад звезд, разбросанных по бесконечной Вселенной.
Сегодня сложный день. Капитан Сахир привел свое судно к точке под названием Manta point, и сейчас нам предстоит охота за морским дьяволом. Считается, что акватория национального парка Комодо – это единственное место в экваториальной зоне, где происходит активный обмен флорой и фауной между Тихим и Индийским океанами. Здесь тихоокеанские теплолюбивые виды встречаются со своими холодостойкими собратьями, образуя богатое разнообразие живых существ. Так глубокие проливы между островами лежат на пути ежегодных миграций китов и дельфинов. Больше ни в одном другом месте нашей планеты нельзя увидеть рядом с берегом таких крупных морских существ как кашалот, акула-молот или тунец, которые обычно обитают только в глубинах океана.
Ма́нта, или гигантский морской дьявол – самый крупный из скатов, ширина тела отдельных экземпляров может достигать 7 метров. Они кормятся тут в течение нескольких месяцев в году, преодолевая по пути к Комодо тысячи километров. Капитан Сахир выходит из рубки и придирчиво вглядывается вдаль, после чего неопределенно машет рукой по направлению к соседнему острову. Охота начинается.
После часа бесплодных бултыханий в указанном квадрате в голову закрадываются сомнения, а правильно ли мы интерпретировали жест капитана? Разве может пятиметровая манта заплыть сюда на мелководье? Надо возвращаться и попытаться уточнить, что же конкретно он имел ввиду, тем более, что туристы с прочих кораблей сноркают совсем в другом месте. Вот революционной тройкой важно проплывают тунцы, а там в песок закапывается скат с узким длинным хвостом. Всё не то. Вдруг впереди показывается небольшая акула, рыскающая в поисках подходящей добычи. Опять не то. Нам нужен гигантский морской дьявол. Я взбираюсь обратно на корабль, с облегчением бросая снаряжение на палубу; ласты натёрли ноги, а спина стала похожа на раскаленную сковородку.
– Манта! Давай быстрей сюда! – выплюнув трубку изо рта задыхаясь, кричит Елена.
К чёрту все сомнения и неприятности! Я быстро напяливаю ласты, не обращая внимания на окровавленные ноги, и бросаюсь в воду. Очень часто манты держатся вместе по нескольку штук, передвигаясь и кормясь компактной группой, но к нам сейчас заплывает лишь одна небольшая особь. Похожая на крошечный чёрно-белый дельтаплан манта медленно движется по дну, плавно взмахивая своими крыльями, чтобы обогнуть очередной коралловый куст. Как завороженные мы всё следуем за ней, пока наконец, внезапно ускорившись, она не скрывается из вида. Миссия выполнена.
Победа дается тяжелой ценой, поэтому когда капитан Сахир делает последнюю остановку у острова Канава (Kanawa), в воду лезть уже никто не хочет.
Между прочим, совершенно зря. Коралловый риф Канавы напоминает огромный аквариум с тысячами разноцветных рыб, стайками носящихся взад-вперед. Объем живой биомассы в мировом океане примерно в тысячу раз меньше, чем на суше. Среди около 1.25 млн известных науке видов в океане существуют лишь меньше 200 тыс. Однако, количество видов различных рыб превышает количество видов всяких летающих, ползающих и бегающих по земле позвоночных тварей вместе взятых. Наземная биосфера берет грибами, пауками, а также червями с насекомыми.
Капитан держит обратный курс на город, а мы открываем последнюю бутылку пива. Наш круиз подходит к концу. На пирсе мы отдаем команде остаток причитающихся им денежных средств, благодарим за всё и выходим на дорогу. В день отправления мы забронировали себе отель у моря, и теперь нам как-то нужно туда попасть. В Индонезии с транспортом проблем нет, не ты ищешь его, а он тебя.
Александр просит остановить у какого-нибудь местного магазина, где продают знаменитый арак, о котором мы узнали буквально вчера. Через несколько минут он возвращается, держа в руках маленькую пластиковую бутылку с какой-то мутной жидкостью и два литра кока-колы. Универсальный разбавитель любого пойла.
Перед закатом красные как вареные раки мы выходим из номеров и заползаем в бассейн, вода в котором кажется удивительно горячей. По стаканам из бутылочки аккуратно разливается арак и щедро сдабривается кока-колой.
Тонкий букет горелой резины, железнодорожных шпал и использованных бинтов, пропитанных мазью Вишневского, не может перебить даже налитая до краев кока-кола. Ситуацию спасает проверенный Bintang, всегда имеющий в наличии в ресторане при отеле. В целом визит в национальный парк Комодо можно считать успешным, завтра мы покидаем Флорес и снова отправляемся на Бали.
* * *
В этом месте тщательно спланированный маршрут имеет своего рода белое пятно. У нас есть два дня на Бали, которые можно провести по-разному: например, вернуться в Убуд и досмотреть ещё несколько храмов или остаться неподалеку в Куте и затусить с пьяными австралийцами. Но это слишком просто, поэтому не про нас. Считается, что лучшие пляжи в Индонезии, настоящее баунти, находятся на трех небольших островках в нескольких десятках километров от самого Бали. Мы берем только самое лучшее, поэтому едем на Гили.
Проклятые острова. Добраться туда можно только по морю и только в первой половине дня. Внимательно изучив карту, мы принимаем решение ехать в Амед, откуда до баунти всего полтора часа на спидботе.
Амед
Недовольный таксист ноет всю дорогу, что мы мало ему заплатили. Дети по лавкам сидят голодные, пока он за жалкую копеечку везет нас на другой конец острова. Зачем тогда соглашался? Не обращая внимания на его причитания, мы по Интернету ищем и бронируем себе отель. Амед состоит из восьми прибрежных рыбацких деревень, растянувшихся на 14 километров вдоль восточного побережья острова. Эта область Бали – одна из самых бедных, местные жители зарабатывают здесь на жизнь рыбалкой, сельским хозяйством и частично добычей соли. Достаточно сказать, что телефон тут появился в 2003, а асфальтированные дороги только в 2007 году.
Что же делать в такой дыре? Ровно то же, что и на всем Бали. Я беру скутер с неработающими тормозами и еду кататься по близлежащим окрестностям. Рисовые террасы, обязательные храмы из трех двориков и сидящие вдоль дороги индонезийцы, с любопытством провожающие взглядом каждого иностранца.
Но в Амед приезжают не только, чтобы остановиться по пути на Гили. Как-то совершенно внезапно это место стало весьма популярно среди дайверов. Так одна из рыбацких деревушек теперь промышляет организацией подводных экскурсий к затонувшему рядом с берегом американскому кораблю USS Liberty времен второй мировой войны.
– Что сидите просто так у моря? – спрашивает проходящий мимо пожилой индонезиец. – Вон там есть затопленный храм. Потрясающе!
Пока ребята бегут искать маску и трубку, я сажусь на свой разбитый скутер и еду к смотровой площадке наблюдать закат. Это второе по популярности занятие в Амеде после дайвинга.
Солнце медленно заходит за священный вулкан Агунг, на южном склоне которого уютно располагается самый большой храм острова – Пура Бесаких. Зрители допивают пиво и рассаживаются по своим скутерам. Очередной день на Бали подходит к концу.
Утром перед отправлением на Гили я тоже иду оценить затопленный храм. Доплыв до пластиковых бутылок, обозначающих место, где находится святыня, я обнаруживаю под водой небольшой полутораметровый постамент, который используется балийцами для подношения даров духам-покровителям.
– Мамочка, здесь так красиво! Я никогда такого раньше не видала! – спешно бросив ласты на берегу, восторженно бежит к своим родителям молоденькая девушка.
Мне кажется, вам все-таки стоит побывать на Канаве.
Острова Гили
Гили – это три небольших острова: самый крупный и тусовочный Траванган (Trawangan), поменьше и спокойней Эйр (Air), и, наконец, тихий и уединенный Мено (Meno). Изначально мы нацеливались на Мено, но наш спидбот там не останавливается, поэтому мы высаживаемся на Эйре. Тратить ещё кучу времени на паромы нет никакого желания.
Инфраструктура здесь устроена достаточно просто: по всему периметру остров опоясывает дорога, во внутренней части находятся отели, а во внешней – кафе и рестораны, выходящие прямо на небольшую полоску песчаного пляжа.
Мы идем вдоль дороги и ищем себе место, где можно остановиться на одну ночь. Вариантов много, хотя не стоит ожидать от Гили комфорта пятизвездочных отелей Турции-рая. Большая часть гостиниц представляет собой простые бунгало из тростника, покрытые пальмовыми листьями. Соответственно, и публика сюда едет весьма своеобразная. На Гили почти не встретишь престарелых европейских или австралийских пенсионеров, нет здесь и добропорядочных семейств с детишками, зато полным-полно татуированных молодых бэкпакеров.
Даже самый большой остров Траванган имеет всего 2.5 километра в длину и 1.5 в ширину, поэтому легко может быть обойден вокруг за полтора-два часа, что тогда говорить о куда меньшем Эйре. Ещё здесь нет транспорта, кроме велосипедов и лошадиных повозок. Всё вместе это должно создавать атмосферу райского уединения вдали от цивилизации. Для полного отстранения от внешнего мира в каждой забегаловке туристам предлагается волшебное меню.
Небольшие размеры суши накладывают и свои ограничения, к примеру, на Гили существует проблема с пресной водой, её приходится завозить из соседнего Ломбока. Поэтому из крана почти везде течет солоноватая вода. Собственно говоря, завозить приходится всё, пожалуй, кроме рыбы, вылавливаемой в прибрежных водах.
Мы селимся недалеко от Черепашьего пляжа, названного так в честь морских черепах, что заплывают сюда в поисках корма. Беспокойный мальчик с ресепшена показывает нам номера, а в качестве своего конкурентного преимущества предлагает немного расслабиться и демонстрирует пакет с травой. Но мы предпочитаем более традиционные способы затуманивания собственного сознания, к тому же скидку можно получить и без травы.
Сноркелинг на Черепашьем пляже не идет, за всё время на глаза попадается лишь одна маленькая черепашка. К тому же плавать и сидеть на лежаке очень быстро надоедает, поэтому мы пускаемся в gili crawl. Это почти то же самое, что и pub crawl, только вместо пива мы заказываем коктейли, как и положено в райском месте. Делая круг, мы посещаем несколько разных заведений, где я стандартно беру piña colada, и нигде его вкус не повторяется. Каждый бармен знает свою уникальную технологию приготовления этого напитка, передаваемого в обстановке строжайшей секретности от отца к сыну.
Мы пробыли на Гили всего чуть около суток. Мало? Я так не думаю. Валяться тюленьчиком на пляже очень скучно, а из предлагаемых развлечений можно либо пить, либо употреблять вещества, либо совмещать эти два занятия. Баунти? Пусть это останется иллюзорной мечтой, тем более, что почти для всех мятежников трёхмачтового 14-пушечного парусника Bounty дела кончились весьма плачевно.
Спидбот до города Паданг-Бей, оттуда на микроавтобусе до Денпасара, и вот мы уже сидим в зале ожидания аэропорта и допиваем последнюю бутылку Бинтанга перед рейсом до Сингапура. Почти трехнедельное путешествие по Индонезии подошло к концу. Опасные джунгли, извергающиеся вулканы, древние храмы, флегматичные драконы и доброжелательные люди с палками для селфи – за это время мы видели многое и увиденное, пожалуй, даже превзошло все ожидания.
Сингапур
Если останавливаться в Сингапуре транзитом не более, чем на 96 часов, то виза туда не требуется. Поэтому на обратном пути в Москву мы решили захватить ещё и лучший город Земли.
Островное город-государство часто приводят в пример как страну, которая без природных ресурсов практически с нуля всего за несколько десятилетий добилась потрясающего результата. Стремительный взлет Сингапура неразрывно связан с политическими и социальными реформами премьер-министра Ли Куан Ю, возглавлявшим правительство в течение более чем тридцати лет. Кажется, что достаточно просто использовать уже готовый рецепт, и счастье придет незамедлительно, тем паче, что смысл проводимых мероприятий звучит весьма разумно. Искоренение коррупции, справедливая судебная система, высокий уровень образования и благоприятный инвестиционный климат – это слагаемые успеха любого процветающего государства.
Однако, хотя Сингапур и не обладает запасами нефти и газа, у него есть кое-что другое, что не надо выкапывать из-под земли, распродавая потом по всему миру. Если посмотреть на карту, то можно заметить, что Сингапур располагается в узком проливе, через который идет существенная часть всей мировой торговли – практически все морские перевозки из Азии в Европу или Африку обязательно идут через этот порт. А ещё рядом Индия с Китаем, нельзя торговать между этими двумя цивилизациями, не проходя мимо Сингапура.
Неудивительно, что британцы, в XIX веке активно захватывающие новые колонии в Юго-Восточной Азии, положили глаз на этот стратегический важный объект, и в 1819 году английский государственный деятель Томас Стэмфорд Раффлз основал британский порт на острове. Во времена колониального владычества ценность Сингапура как центра китайско-индийской торговли возросла многократно, но после второй мировой войны по региону прокатилась волна национально-освободительных движений, и британская корона формально потеряла свои владения. В 1965 году после отделения от Малайзии Сингапур обрел независимость, а во главе правительства встал потомок бедных крестьян с юга Китая Ли Куан Ю, успевший закончить к этому времени Лондонскую школу экономики и Кембридж и поработать адвокатом в лондонской фирме.
Несмотря на полученное на родине парламентаризма образование Гарри Ли, как называл его очарованный британским образом жизни дед, был противником всякой демократии. Запрет любого инакомыслия, разгон оппозиционных партий, тотальная слежка, штрафы за любую провинность и телесные наказания – вот методы, при помощи которых насаждалось экономическое чудо Сингапура. Ли Куан Ю наглядно доказал, что доброе слово с пистолетом действует гораздо эффективней просто доброго слова. Как говорил сам отец нации: «по конфуцианской теории человека можно исправить, но я в этом не уверен. Его можно дрессировать».
Сингапур управлялся как большая корпорация, в которой регламентировалось буквально всё. В чем ходить по улицам, сколько иметь детей, на ком лучше жениться – если хочешь сделать карьеру в Singapore, Inc., изволь следовать корпоративному кодексу. В отличие от соседней Малайзии этническое большинство здесь составляли трудолюбивые китайцы, причем из-за ограничения рождаемости очень велика доля мигрантов. А что делают бедные гастарбайтеры, вытащившие счастливый лотерейный билет и устроившиеся работать в крупную компанию? Какая свобода слова и возможность плюнуть на улице, о чем вы вообще говорите?
Ли Куан Ю очень повезло и с географией, и с народом. Небольшая страна, выполняющая функцию хаба рядом с другими крупными державами, «нация мигрантов» с экономически пассионарным населением и подходящей для этого конфуцианской религией, а также высокий уровень экономической свободы – в мире не так много мест, где все эти факторы могут сойтись вместе. Справедливости ради стоит сказать, что мало иметь удачные карты на руках, важно суметь реализовать свой расклад, взяв максимум и не растеряв всё стартовое преимущество. История знает много примеров, когда, начав за здравие, заканчивали за упокой. Ли Куан Ю в итоге удалось из маленькой бедной страны, которой приходилось импортировать даже пресную воду и строительный песок, превратить Сингапур в богатое государство, со своими особенностями, конечно, но где не без этого?
Территория острова-государства занимает всего 718 квадратных километров, что, для сравнения, где-то в 3.5 раза меньше площади Москвы. При этом по плотности населения Сингапур занимает первое место в мире. Естественно, что в период быстрой индустриализации и без того небольшая территория активно застраивалась, поэтому к настоящему моменту здесь почти не сохранилось лесов. Единственный тропический заповедник Букит-Тимах занимает всего 70 гектар, остальные зеленые вкрапления в плотный урбанистический пейзаж представляют собой искусственные парки и сады.
К концу путешествия боевой дух нашей небольшой команды немного упал, так что для его поднятия мы решаем отправиться в один из таких парков, прогуляться по тенистым аллеям, послушать пение птиц и получить заряд бодрости на оставшиеся два дня.
Тропический парк «Сады у залива» (Gardens by the Bay) появился только в 2012 году в рамках программы по превращению Сингапура из города-порта в город-сад. Среди обычных деревьев там рядом притаились 18 гигантских стальных сооружений, вздымающихся на высоту от 25 до 50 метров. Ажурные каркасы, немного напоминающие гигантские грибы-зонтики, оплетены сплошным ковром плюща и заполнены растениями двух сотен разных видов.
Нам не очень везет, мы выходим из ближайшей к футуристическому парку станции метро и попадаем под начинающийся тропический ливень. Надежда на скорое окончание дождя улетучивается по мере приближения с запада черных грозовых облаков. Всё, что нам остается – это стоять под стеклянной крышей и покорно смотреть, как потоки воды струятся по земле, унося с собой на неопределенное время такую нужную сейчас бодрость.
Помимо стальных грибов в парке есть две крытые оранжереи, так что, когда ливень немного слабеет, мы прячем капризную фототехнику поглубже в рюкзак и бежим по мокрым дорожкам к причудливым зданиям из стекла и бетона. В первом из них под названием «Облачный лес» (Cloud Forest) с искусственными водопадом и холмом, покрытым пышной растительностью, созданы условия влажного экваториального горного климата. В «Куполе цветов» (Flower Dome) собрана флора Средиземноморья и некоторые другие цветущие растения.
Я не являюсь большим фанатом созерцания различных цветочков, для меня растения делятся на две части: те, что можно употреблять в пищу, и все остальные. Если бы не разверзшиеся небеса, ноги бы моей не было в этих огромных зданиях, где нужно ходить по дорожкам и умиляться, глядя на разноцветные лепестки, пестики и тычинки. Но Сингапур не был бы Сингапуром, если бы не делал всё с поистине исполинским масштабом. Посетители оранжереи с благоговением идут по темному коридору, на стенах которого висят таблички, рассказывающие о технологических достижениях «Садов у залива»: … самая большая в мире…, искусственное озеро…, сотни специальных кондиционеров…, уникальный микроклимат… и т.д., и т.п. В лучшем городе Земли всё должно быть лучшим, он должен поражать своими передовыми технологиями, удивлять размахом и очаровывать с первого взгляда.
Дождь перестает идти, но небо всё ещё затянуто серыми тучами. Гулять по городу при таком раскладе не очень хочется, но Александр вдруг вбрасывает свежую идею:
– А не откушать ли нам китайских пельмешков?
Как и во многих других городах мира в Сингапуре тоже имеются свои этнические кварталы. Впервые он был разделен на несколько кварталов ещё в 1822 году отцом-основателем Томасом Раффлзом, который сформировал комиссию по разработке плана раздела Сингапура. Появившиеся в итоге районы сохранились до наших дней. Под Китайский квартал (China town) была отведена область, где располагались склады и пароходные конторы. И если раньше там селись неграмотные грузчики, то сейчас посреди делового квартала можно видеть только ушлых торгашей. Однако, в качестве приятного дополнения к стендам с магнитиками и полкам с разными побрякушками там существует специально выделенная улица с одними лишь заведениями общепита.
Совсем рядом с китайской фабрикой по производству пельменей находится храм зуба Будды. Новодел, его строительство закончилось только в 2007 году.
Согласно легенде после кремации Будды его ученики достали из погребального костра четыре зуба. Один зуб хранится в городе Канди на Шри-Ланке, второй – в Пекине, ещё один вроде бы недавно обнаружили в Монголии, а четвертый был утерян много веков назад, пока в 1980 году на месте разрушенной ступы в Мьянме не обнаружили утраченную реликвию. Находка долгое время оставалась в тайне, но сингапурские власти каким-то образом прознали про неё и выторговали право хранить священные мощи у себя.
Здание храма состоит из нескольких этажей. Зал для торжественных церемоний, музей, магазин с сувенирами и благовониями – всё как обычно. Сам же зуб, надежно упакованный в золотой ларец, хранится на последнем четвертом этаже. Не могу быть уверенным, видел ли я саму драгоценную реликвию, или всё мое внимание поглотила 420-килограммовая золотая ступа, в которой находится ларец, в котором находится зуб. Впрочем, видевшие святыню ученые утверждают, что она не могла принадлежать Будде, равно как и любому другому человеку. Скорее всего, зуб был выдран у коровы или буйвола. Со священными реликвиями всегда так. Я знаю, что у нас в различных провинциальных музеях хранятся три черепа Пушкина.
На крыше храма расположен сад орхидей и большое колесо для чистки кармы. К этому можно относится по-разному, по мне так крутить барабан просто весело.
Где-то в глуби делового квартала прячется огромный бизнес-центр Сантек Сити (Suntek City). Его владельцы пожелали выстроить комплекс в строгом соответствие с фэншуем – даосской практикой правильной организации любого пространства. Желание клиента – закон. Пять башен бизнес-центра напоминают пять пальцев руки, а на ладошке услужливые строители возвели круговую автомобильную развязку и самый большой на тот момент в мире фонтан, который не мудрствуя лукаво назвали Фонтан богатства. Он тоже выстроен по фэншую, каждая его часть что-то да символизирует. Считается, если обойти фонтан три раза по часовой стрелке, при этом касаясь рукой воды, то счастье, удача и богатство не обойдут стороной.
Первые этажи комплекса заняты торговыми и развлекательными помещениями, общая площадь которых в три раза превосходит таковую в ГУМе. В конечном итоге, для собственного обогащения владельцы сделали всё правильно. Фэншуйно.
Карма или фэншуй, вот в чем вопрос. Сделав ставку на молитвенный барабан, мы оставляем фонтан без традиционного ритуала. Ом мани падме хум. Будда, иже еси на небеси, надеюсь, ты не забудешь послать нам немного удачи и богатства! А наш дальнейший путь лежит к набережной Marina Bay, где по вечерам дважды в день в 20:00 и в 21:30 проходит яркое и ослепительное шоу лазеров и фонтанов.
Лавочки у воды постепенно заполняются людьми, все ждут начала представления. Ровно в означенное время у гостиницы-корабля Marina Bay Sands начинают бить фонтаны, а сверху небо освещать разноцветные лучи света. Через 15 минут огни гаснут и всё заканчивается. Мы переглядываемся друг с другом, ища подтверждения своим впечатлениям.
– А что вы хотели, все-таки это бесплатно.
Второй день мы целиком решаем посвятить местному ЦПКиО им. Горького – острову Сентоса.
Непонятное существо с телом рыбы и головой льва является символом города и называется Мерлионом. Лев, понятное дело, символизирует силу и бесстрашие, в то время как рыбье тело Мерлиона подчёркивает тесную связь Сингапура с морем. Символы символами, но мы сюда пришли не за этим. В рекламных буклетах Сентоса представляется этакой жемчужиной спокойствия и умиротворения среди шумного делового мегаполиса. Излюбленное место отдыха с великолепнейшими пляжами, развлекательными аттракционами и близостью к нетронутой природе – буклеты словно соревнуются друг с другом, не стесняясь в использовании прилагательных в превосходной степени.
Правда жизни состоит в том, Сингапур прежде всего порт и как бы власти не благоустраивали свои три километра пляжа, от огромных судов, перевозящих сотни тонн груза, никуда не скрыться.
Сам порт и богатая инфраструктура в виде доков, складов, подъездных путей и железной дороги, идущей вглубь материка, досталась Сингапуру в наследство от англичан. Как и военно-воздушная база королевских ВВС, из которой затем вырос ставший знаменитым на весь мир аэропорт Чанги. Новые власти смогли использовать этот подарок судьбы как и подобает рачительным хозяевам. Активы заложили для получения кредитов и займов, а вырученные деньги пустили на развитие производства на бывших английских военных объектах. Где-то в западной части Сентосы располагается форт Силосо, служивший береговой опорной батареей англичан во время второй мировой войны, – единственный сохранившийся объект подобного рода.
Что ещё надо знать при посещении Сентосы – так это то, что проведенный здесь день обойдется отдыхающему в кругленькую сумму, несколько сотен сингапурских долларов совершенно не предел. Все развлечения здесь платные, кроме бега трусцой вдоль асфальтовых дорожек. У нас вечером обратный рейс домой, поэтому мы решаем сосредоточиться на главном и для этого покупаем кобмо-билет, дающий право посещения трех аттракционов из списка по собственному выбору.
Естественно, что максимизируя выгоду, мы выбираем три самых дорогих пункта из доступной нам программы. Первый купон уходит в парк бабочек и других насекомых. Летающих бабочек здесь не очень много, основу коллекции составляют висящие на стенах стенды, где на иголки наколоты засушенные экземпляры различных тропических насекомых. Есть также пара обязательных тарантулов и несколько аквариумов с палочниками. Очень скромненько для Сингапура. Чтоб посетители с детишками не скучали, для них в большом вольере держат попугаев, с которыми можно запилить чудесный селфик.
От совершенно не впечатлившего парка бабочек мы двигаемся к обзорной башне Tiger Sky Tower, ранее известной как Carlsberg Sky Tower.
Я думаю, что даже несмотря на то, что пиво Tiger является местным и входит в десятку наиболее ценных национальных брендов Сингапура, в этом мире всё решают деньги. Так почему бы не переименовать башню в Baltika Sky Tower или Zhigulevskoe Sky Tower?
Наконец, третий и самый главный пункт программы – океанариум. Мы настроены довольно скептически, но здесь, пожалуй, ожидания перекрываются с лихвой. Медуз, рыбок-клоунов и мурен можно видеть где угодно, но главной достопримечательностью сингапурского океанариума является огромный аквариум с сотнями крупных океанических существ. Если на Комодо нам попалась лишь одна небольшая манта, то тут в воде плавала уже крупная взрослая особь. Само собой, это не так захватывающе, но всё равно интересно.
Мы выходим из здания, проходим через площадь мимо вращающегося логотипа Universal Studios и дальше пешком возвращаемся через мост обратно в большой Сингапур.
– Лишний город, – говорит Елена, и я склонен с ней согласиться. После влажных тропических джунглей Суматры, дымящихся вулканов Явы и кишащих живностью коралловых рифов Комодо искусственные развлечения Сингапура выглядят по крайней мере бледно.
* * *
В 1993 году американский писатель Уильям Гибсон, один из основателей жанра киберпанк, опубликовал статью о Сингапуре конца XX века, которую он озаглавил как «Диснейленд со смертной казнью». Общий посыл статьи сводится к тому, что чистому, скучному и конформистскому городу не хватает духа креативности и аутентичности, здесь отсутствуют следы его истории и неформальной культуры. Общество состоит из людей-роботов с отсутствием вкуса, привыкшим потреблять и подчиняться авторитарному всепроникающему правительству. Само собой, эта статья запрещена в Сингапуре.
Современный Сингапур изо всех сил старается понравиться, демонстрируя всему миру потрясающие технологические новинки и уникальные инженерные сооружения. Но мне почему-то кажется, что если с 90-х годов прошлого века внутри он и изменился, то очень незначительно.
первая часть.
вторая часть.
третья часть.
Отлично, по Флорансу и Комодо можно попробовать примерный маршрут на карте сделать...
ОтветитьУдалить